САМАЯ ТИХАЯ ПЕСНЯ (Глава 13)
В этой вещи, казалось бы, все сказано так ясно, что яснее некуда, поэтому и добавить тут можно, разве что, «комментарии излишни». Но я все же напишу о ней небольшую главу... Смысл «самой тихой песни» «МВ» в том, что в жизни почему-то существует такая странность: «чем у человека меньше слов, тем больше будет он кричать», и, наоборот - «если человеку будет что сказать, он лучше промолчит». Причем, если бы этот недостаток смогло преодолеть человечество, то, поистине, «стал бы ярче солнца круг, и улыбнулся б мир». Все так. Но поскольку сказано и что эти явления – из разряда «вещей, которые никак я не могу понять», то в попытке разобраться можно, пожалуй, еще кое-что добавить к этой скромной и «самой тихой» песне. Говорят «слово – серебро, а молчание - золото». Иными словами, велик вред от пустой болтовни – сколько полезной жизненной силы проливается, как сквозь решето, «коту под хвост»! А неосторожное доверие своего сокровенного тем, кому его не понять? – в ответ, скорее всего, лишь плюнут в душу и растопчут ногами. Ведь по существу это значит (как поется в другой известной песне «Машины»), «опустить над крепостью флаг и ворота открыть». И тогда-то уж точно «толпа войдет в город твой, и цветы оборвет, и тебя в суматохе людской там никто не найдет». Можно вспомнить и Христа, его заповедь: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали бы вас». Потому-то умный и молчит там, где базарные бабы меряют все собой. И дождь-то у них идет чуть ли не потому, что «из-за жары земля у меня в огороде уже, как камень», а если светит солнце – то и этим Бог помогает лично им: «Вот хорошо-то, а то сегодня у меня стирка. А где мне белье сушить, если погода опять испортится?». И не стесняются ведь еще и кричать об этой своей раздутой самости во весь голос... – точь-в-точь как галдящая стая чаек на прибрежных скалах!
Или, лучше, - как в повести-притче Ричарда Баха про «Чайку, которая больше всего на свете любила летать». Это, кстати, тоже хороший комментарий к этой песне. Эта Чайка, вместо того, чтобы из дня в день «не забывать, что она летает для того, чтобы есть» и «хитростью или силой добывать крохи пищи», как делали все остальные, решила посвятить себя «новой странной идее – летать ради радостей полета». И вот, пока сородичи, пронзительно крича и все время вступая друг с другом в драки, гонялись за жирной рыбой, он – Чайка-Джонатан – «вдали от всех, в полном одиночестве совершал свои тренировочные полеты – один в море, голодный, радостный, пытливый». И результаты не замедлили сказаться: он стал летать с таким совершенством, как никогда не летала ни одна чайка. А когда достиг предельной скорости полета – решил, что это, поистине, Великий Прорыв. И вот: «Была уже глубокая ночь, когда Джонатан подлетел к Стае на берегу. У него кружилась голова, он смертельно устал. Но, снижаясь, он с радостью сделал мертвую петлю, а перед тем, как приземлиться, еще и быструю бочку. "Когда они услышат об этом, - он думал о Прорыве, - они обезумеют от радости. Насколько полнее станет жизнь! Вместо того, чтобы уныло сновать между берегом и рыболовными судами - знать, зачем живешь! Мы покончим с невежеством, мы станем существами, которым доступно совершенство и мастерство. Мы станем свободными! Мы научимся летать!" Будущее было заполнено до предела, оно сулило столько заманчивого! Когда он приземлился, все чайки были в сборе, потому что начинался Совет; видимо, они собрались уже довольно давно. На самом деле они ждали его. - Джонатан Ливингстон! Выйди на середину! Слова Старейшего звучали торжественно. Приглашение выйти на середину означало или величайший позор или величайшую честь. Круг Чести - это дань признательности, которую чайки платили своим великим вождям. "Ну, конечно, - подумал он, - утро, Стая за завтраком, они видели Прорыв! Но мне не нужны почести. Я не хочу быть вождем. Я только хочу поделиться тем, что я узнал, показать им, какие дали открываются перед нами". Он сделал шаг вперед. - Джонатан Ливингстон, - сказал Старейший, - выйди на середину, ты покрыл себя Позором перед лицом твоих соплеменников. Его будто ударили доской! Колени ослабели, перья обвисли, в ушах зашумело. Круг Позора? Не может быть! Прорыв! Они не поняли! Они ошиблись, они ошиблись! - ...своим легкомыслием и безответственностью, - текла торжественная речь, - тем, что попрал достоинство и обычаи Семьи Чаек... Круг Позора означает изгнание из Стаи, его приговорят жить в одиночестве на Дальних Скалах. - ...настанет день, Джонатан Ливингстон, когда ты поймешь, что безответственность не может тебя прокормить. Нам не дано постигнуть смысл жизни, ибо он непостижим, нам известно только одно: мы брошены в этот мир, чтобы есть и оставаться в живых до тех пор, пока у нас хватит сил. Чайки никогда не возражают Совету Стаи, но голос Джонатана нарушил тишину. - Безответственность? Собратья! - воскликнул он! - Кто более ответствен, чем чайка, которая открывает, в чем значение, в чем высший смысл жизни, и никогда не забывает об этом? Тысячу лет мы рыщем в поисках рыбьих голов, но сейчас понятно, наконец, зачем мы живем: чтобы познавать, открывать новое, быть свободными! Дайте мне возможность, позвольте мне показать вам, чему я научился... Стая будто окаменела. - Ты нам больше не Брат, - хором нараспев проговорили чайки, величественно все разом закрыли уши и повернулись к нему спинами».
Вот так вот. Если «открыть драгоценную формулу жизни» и затем «прокричать ее в окно» - то дело может кончиться ... Кругом Позора. Не молчать можно лишь с учениками. Поэтому не так уж глупо делает тот, «кому есть что сказать», когда все же предпочитает «промолчать». Это свидетельствует о том, что такой человек не только умен, но и мудр. Библия Огня наставляет не болтать, а стоять молча и непоколебимо (как крепость в песне «Флаг над замком»): «Как сосуд закрытый, как гора неразграбленная, как лук, стрелою напряженный – так стойте! И что напиток сосуда пламенен, и что гора неистощима, и что стрела смертельна – так действуйте!» Кроме того, «промолчал» – не значит «не сказал». Наоборот, если человек внутренне собран и сердце его горит, то в минуты, когда хочется ему сказать что-то важное, а обстоятельства принуждают его молчать, мысль его, усиленная нагнетенной энергией, мощно излучается в пространство и невидимо «звучит» в нем. И, если она достаточно сильна и светла, люди вокруг незримо подчиняются этой силе. И Добро все равно торжествует.
А еще эта песня замечательна своим последним куплетом: В песнях никогда я не поучал – Я просто очень рад, Что я сыграл вам песню, в которой не кричал, А тихо-тихо пел. И правда, Макаревич никогда не поучает в своих песнях, хотя песни у него очень поучительные! |