ЧЕРЕЗ РАССВЕТ (роман) Глава 8
Свою квартиру на 11-ом этаже Данила Тулин уже несколько лет именовал про себя тюремной камерой, а работу на почте - поденщиной. Для него все действительно было, как в тюрьме: он просыпался по утрам, завтракал, затем шел на работу, там работал, затем возвращался опять в «камеру» и, проведя в ней в одиночестве вечер, засыпал, чтобы утром опять проснуться и опять завтракать, идти на работу, работать, и так далее. «Камера», правда, была просторная (двухкомнатная, с кухней, коридором, ванной, туалетом, и даже балконом), так сказать, «со всеми удобствами», оснащенная, к тому же, телевизором, компьютером и телефоном, а в кухне - также и холодильником, раковиной для мытья посуды и электрической плитой, но это не меняло сути дела. И вовсе не потому, что большая комната и коридор уже года три - с тех пор, как умерла его мать - стояли полупустыми и поражали редких посторонних своими абсолютно голыми стенами, потолком и полом, а также - крайне скудной мебелью в них. Спал Данила, как мы уже упоминали, чаще всего прямо на полу, расстелив матрац и уложив рядом пару подушек, так что даже самой обыкновенной кровати или же дивана в большой комнате не было. В коридоре стояла пара шкафов для верхней одежды - и это все; в комнате - лишь тумбочка из-под телевизора в углу, один табурет да длинная низкая жесткая лежанка. И лишь в малой комнате, где находился компьютер - его главное богатство, и еще - телевизор, была кровать, хотя тоже очень старая и, кстати говоря, почти совершенно непригодная для того, чтобы на ней спать. И еще в комнате этой стоял небольшой мебельный гарнитур-«стенка», оставшийся от матери, и старое-старое трюмо с огромным зеркалом. Вот и все, что у него было. Но, повторяем, вовсе не из-за этой бедности обстановки собственная благоустроенная квартира напоминала Даниле тюрьму. Тюрьма эта была кармическая (т.е. тюремщиком здесь была сама Судьба), как бы вовсе без стен, точнее - с прозрачными стенами, надежней и прочнее которых, впрочем, не существовало: двери будто бы и открыты, а никуда не уйдешь! Уже много раз за все эти годы Даниил решительно пытался «покончить с почтальонством», а также - сменить эту проклятую (для него) квартиру на другое жилье, но в итоге... В итоге он и сегодня, как и ежедневно в течение уже многих лет, вернулся с работы в свою одинокую и нелюдимую квартиру. Перед тем, как открыть дверь, он снова прислушался, желая заранее узнать, ждет ли его сегодня «концерт» за стеной, над потолком или под полом, или же он в тишине сможет-таки «прийти в себя» после своей почтовой ежедневной поденщины. «Кажется, сегодня тихо», - сказал он себе, и, неслышно отперев дверь, осторожно проник в собственную квартиру. Все эти меры он предпринимал с единственной целью, а именно - максимально дезориентировать соседей, дабы никто точно не знал, дома он в настоящий момент или нет, когда приходит и когда уходит, и, вообще - живет ли он здесь постоянно или только наведывается время от времени, а сам живет где-то в другом месте. Не то, чтобы он кого-то боялся, но неопределенное молчание - такое, что непонятно, слышит ли он в данный момент по-наглому громкую «музыку» или же телевизор (и покорно терпит все это) или же его попросту нет дома - было, по его мнению, лучшей тактикой обороны от темных психических «атак» на него в сложившихся обстоятельствах. Поэтому и в квартире по вечерам он уже несколько лет жил, словно тень. Например - бесшумно перемещался по голому полу в мягких толстых носках (вместо шаркающих или постукивающих подошвами тапочек), старался разговаривать как можно тише, а если был один, то всегда молчал, и даже не включал лишений раз свет на кухне или в большой комнате, чтобы снаружи казалось, будто в квартире никого нет; когда же нужно было посмотреть что-либо по телевизору, то он делал так, чтобы громкость была самой минимальной; музыку же и вовсе слушал только в наушниках. На этот раз кругом было действительно тихо. Раздевшись в коридоре, Данила первым делом обмыл теплой водой измученные ноги, и затем на цыпочках прошел в большую комнату. Там он неслышно лег на застеленную толстым пуховым одеялом длинную лежанку и с наслаждением расслабил уставшее тело. Духота минувшего жаркого дня убила в нем всякое желание обедать, хотя он и не ел с самого утра и, весь день проработав, изрядно устал. Тишина кругом быстро успокоила ему нервы, и вскоре Даниил, восстановив отдыхом свои силы, был уже в состоянии размышлять. Он лег на спину, и, глядя в потолок, вспомнил о сегодняшнем разговоре с Резчиковой. - Вот под таким потолком она и висела в больничной палате, выйдя из тела, - сказал он себе. - А я вот, как ни пытаюсь, сделать то же самое не могу - несмотря на все свои теоретические познания. Однако, это была не столько зависть, сколько простая констатация факта. Действительно, он уже два месяца пытался освоить технику выхода из тела в астрал, но до сих пор все его попытки оканчивались одним и тем же - ничем. Что было причиной этих неудач - он точно не знал: возможно, страх, ибо как только он, казалось бы, начинал уже отделяться от своего тела, тут же страх сжимал ему сердце и подъем вверх немедленно прекращался; возможно также, он недостаточно глубоко и тщательно расслаблялся перед попыткой покинуть свой физический футляр и обрести желанную «тонкую» свободу, а возможно и то, что он не мог вызвать у себя после расслабления так называемые «вибрации», волны которых должны были, судя по книгам, сотрясать накануне выхода все его тело. Так или иначе, но опыты по выделению тонкого тела и выхода в нем в какой-либо из слоев Тонкого мира Даниилу регулярно не удавались. Ему пришла мысль, что сейчас - как раз подходящий момент, чтобы попробовать еще раз. Во-первых, он все еще чувствовал себя физически усталым, а это способствовало полудреме, очень желательной для такого выхода. Во-вторых, в квартире было абсолютно тихо - ни пресловутой «музыки», ни нескончаемой болтовни теленовостей, ни детского плача ли, наоборот, беготни за стенами слышно не было. И тем более, что в комнате внезапно потемнело, так как огромная свинцово-серая туча быстро заволокла небо над всем городом и вот-вот, видимо, должен был начаться затяжной и унылый дождь. Даниил хотел было тут же, закрыв глаза и свободно расправив на плоской лежанке тело, начать глубокое расслабление, но мысль о том, что вера его в успех, после постоянных и долгих неудач, уже изрядно истощилась, остановила его. Надо было сначала каким-то образом заново разжечь в себе эту веру, а потом уже делать очередную попытку. Он встал и прошел в малую комнату, где в одном из шкафов мебельной «стенки» на полках стояли его книги по эзотерике. - Надо что-то прочесть перед началом, но что? - размышлял он. - О Тонком Мире? Нет, это не совсем в точку. Надо чтобы это напрямую меня вдохновило. Может быть, «Жизнь после жизни» Моуди? Ведь там как раз описаны случаи выхода из тела в больнице - аналогичные тому, что мне сегодня рассказала Резчикова Лена. Так, где он тут у меня, этот Раймонд Моуди?... Стоп. Нет. Лучше, чем книга Монро «Путешествия вне тела», мне ничего не найти!» - и он быстро отыскал нужный том на полке. Действительно, это была очень подходящая книга. Как гласила аннотация, «Путешествия вне тела» было классической работой о внетелесных переживаниях и астральных путешествиях. Роберт Аллан Монро, преуспевающий американский бизнесмен, еще в юности и, можно сказать, против своей воли столкнулся с этими явлениями, и, руководствуясь поистине поразительным мужеством и здравомыслием, много лет исследовал самостоятельно свои выходы из физической телесной оболочки, а также и те области Тонкого мира, куда он в результате этого попадал. Всего он написал к концу своей жизни три книги - «Путешествия вне тела», «Далекие путешествия» и «Окончательное путешествие» (все три Данила в свое время тщательно изучил), но первая была особенно замечательной. На ней-то и остановил сейчас свой выбор наш почтальон-философ, чтобы заставить себя хотя бы немного поверить, что еще одна его попытка выйти осознанно в астрал не обязательно потерпит фиаско. «Как я не раз уже подчеркивал, - прочел Данила, раскрыв наугад книгу где-то посередине, - единственный способ в полной мере оценить реальность «второго тела» и «второго состояния» – это испытать их самому». - Это уж точно, - сказал он про себя, почувствовав, что уже первая фраза, вычитанная им из книги, снова зажгла в нем жгучее желание научиться-таки «вырываться из клетки на волю». Он приободрился. Далее он открыл книгу почти в самом начале, чтобы снова прочесть о том, как приходят «вибрации», и еще - о первом полете Монро «под потолок». Точно как у Резчиковой! Вскоре он нашел нужную страницу, где как раз говорилось о «вибрациях»: «Началось это минуты через две после того, как я лег спать. Но на сей раз я был исполнен решимости не отбиваться изо всех сил от «вибраций», а, сохранив спокойствие, понаблюдать за тем, что произойдет. Продолжая лежать, я почувствовал, как виброощущение волной хлынуло мне в голову и охватило все тело. Это была не дрожь, а скорее вибрация устойчивой, неизменной частоты. Чувство было такое, будто по всему телу, не причиняя ему боли, бежит электрический ток. Частота, по моей оценке, была раза в два меньше шестидесяти ударов пульса в минуту. Я по-прежнему видел все, что окружало меня в комнате, но почти ничего не слышал из-за ревущего звука в ушах, вызванного вибрацией. Интересно, что же будет дальше? Но ничего не произошло. Минут через пять ощущение медленно угасло, и я поднялся, чувствуя себя совершенно нормально. Однако, и в дальнейшем, когда вибрации посещали меня, я узнал о них мало нового. По крайней мере, один раз мне показалось, что вибрация переходит в кольцо искр диаметром около двух футов, причем центром его служила ось моего тела. Я видел это кольцо словно наяву, стоило мне лишь закрыть глаза. Оно появлялось у головы и медленно двигалось вниз к пальцам ног, а затем возвращалось обратно к голове. Эти колебания происходили в определенном ритме, цикл которого длился около пяти секунд. Когда «кольцо» проходило над тем или иным участком тела, я ощущал, как вибрации будто обручем сжимают его. Когда же оно проходило над головой, голову заполнял оглушительный рев, и я чувствовал вибрации в мозгу. Я попытался исследовать это яркое, похожее на электрическое, кольцо, но так и не смог понять, что оно собой представляет и чем вызвано». Освежив этот момент в памяти (ведь, как он полагал, «неприход» в состояния вибраций был основной причиной его неудач), Даниил решил вдохновить себя дополнительно и другим фрагментом - непосредственным описанием первого взлета Роберта Монро в тонком теле под потолок: «Какая-то волна хлынула мне в голову, а затем распространилась и по всему телу. Все это было мне уже знакомо. Пока я размышлял, стараясь по-иному проанализировать происходящее, в сознании сама собой всплыла мысль: «Вот бы хорошо завтра после обеда взять планер да полетать!» (в то время я увлекался планеризмом). Не задумываясь о последствиях и даже не предполагая, что они вообще могут быть, я просто представил себе само удовольствие от такого полета. И вот… Спустя мгновение я почувствовал: что-то давит мне на плечо. Удивившись, я потянулся рукой назад и вверх, чтобы нащупать, что там такое. Рука наткнулась на гладкую стену. Я провел по стене ладонью так далеко, как смог: стена была гладкой и не кончалась! Собравшись с духом, я принялся что есть силы вглядываться в полумрак. Это и в самом деле была стена - и я лежал, опершись на нее плечом. Мне сразу пришло в голову, что я заснул и упал с постели. Ничего подобного со мной раньше не бывало, но уж коли стали происходить всякие странные вещи, почему бы ни случиться и такому? Затем я пригляделся повнимательнее. Что-то здесь было не так. В стене не было ни дверей, ни окон, возле нее не стояло никакой мебели. Это не могло быть стеной моей спальни. И в то же время это было нечто знакомое. Понимание пришло мгновенно: это не стена, это – потолок! Я парил под потолком, легонько подпрыгивая при каждом движении. Я перевернулся в воздухе, поглядел вниз и вздрогнул. Внизу в полумраке я увидел постель и две фигуры в ней. Та, что справа, была моей женой. Рядом лежал еще кто-то. Оба, похоже, спали. «Странный сон, – подумал я. – Кто это приснился мне в постели с моей женой?». Приглядевшись еще внимательнее, я был потрясен. Этим некто был я сам! Последовавшая за этим реакция была мгновенной. Я – здесь, а мое тело – там! Я умираю, это – смерть. А я не готов умирать. Эти вибрации каким-то образом убили меня. Страшно перепугавшись, я, словно водолаз, устремился вниз к своему телу и нырнул в него». Данила так увлекся чтением этого отрывка, что, дойдя до этого места, невольно рассмеялся. Но, взглянув за окно на серо-черное небо и увидев, как первые капли дождя падают на стекло, он закрыл книгу, поставил ее на место и теперь уже твердой походкой вернулся в большую комнату, полный решимости повторить еще раз опыт с выходом из тела и теперь уж постараться добиться успеха. Лежанка, как мы уже упоминали, была застелена мягким пуховым одеялом, так что, улегшись на это одеяло и подложив плоскую подушку под голову, Даниил в очередной раз почувствовал себя словно космонавт в специальном антигравитационном кресле космического корабля. Он вытянулся, стараясь улечься поудобнее, поправил на себе тонкую и легкую трикотажную одежду (чтобы не ощущалось ни малейшего назойливого сдавливания) и, закрыв глаза, приступил к процедуре расслабления. Перво-наперво, нужно было провести первичное расслабление. Он слегка приподнял одну ногу и обессиленно опустил ее в объятия мягкого одеяла. Нога безжизненно упала на кровать. То же самое он затем проделал и со второй ногой. Теперь он чувствовал себя так, словно он - инвалид, у которого отнялись ноги, и он теперь над ними совершенно не властен. Он поднял и безжизненно опустил на кровать правую руку. Затем - левую; теперь и руки, казалось, больше не слушались его. Сделав два-три глубоких вдоха и выдоха и ощутив, как ему сразу почему-то захотелось зевать, он теперь уже всем телом обмяк в постели, не будучи уже в состоянии даже хоть как-то пошевелиться. «Ну вот, - сказал он себе, - первый шаг сделан, основные мышцы тела расслаблены. Начнем погружение «в себя»!» В полудреме он все более и более уходил в какой-то странный туман. Вот уже и мысли перестали внутри оформляться в конкретные фразы и даже слова, но теперь лишь смутно ощущались. Внезапно тело охватила какая-то стиранная внутренняя дрожь, оно, казалось, рванулось вверх, но животный инстинкт самосохранения, словно цепная сторожевая собака, в то же мгновение сжал сердце Даниила страхом и он почувствовал, что начавшееся было «раздвоение» опять вернулось к исходной позиции и надо все начинать сначала. «Ну что же, - сказал он себе мысленно, - попробуем еще раз. Надо еще глубже расслабиться. И постараться сохранить спокойствие, если снова начнется отрыв». И он опять стал постепенно уходить «в себя» глубже и глубже. Однако, на этот раз причиной неудачи стало совершенно иное обстоятельство: дыша через слегка приоткрытый рот, Даниил вскорости почувствовал нестерпимую сухость на кончике языка, затем - во всей полости рта и даже вплоть до горла. Но самое худшее было вовсе не в неприятных ощущениях - их можно (если надо) было бы и перетерпеть. Дело в том, что преодолевать это терпением в данной ситуации уже просто не имело смысла, так как мысли о неприятном и его преодолении сами по себе не давали больше возможности достичь состояния «не-ума» и угасить до нужной степени бодрствующее беспокойное сознание. Так что Даниил и теперь волей-неволей вынужден был вернуться к первоначальному состоянию первичного расслабления. Но упорство его еще не было истощено. Огорченный, но не сломленный, он решил попытаться еще, однако тут вдруг раздался телефонный звонок. «Ну, раз так - тогда на сегодня все» - сказал он себе и плавно вышел из расслабления, не спеша открыв глаза. Телефон зазвонил еще раз. - Да, я слушаю. Кто это? - Это Вера. Ты дома один? - Да. А что? - Послушай, у меня есть важные вести. - Какие? - Важные! Я вчера под утро видела сон. Очень важный сон. - Что за сон? - Об этом нельзя говорить по телефону. Ты сможешь завтра приехать ко мне? Я тебе все подробно расскажу. - Завтра не могу. - Почему? Ведь завтра воскресенье, ты не работаешь - мог бы и приехать. Говорю же тебе: очень важный сон я видела. Он касается нас обоих. - Так что за сон? - Ну, я вчера общалась во сне с… С Кем - ты сам понимаешь. Ведь понял меня? - Да. Но я завтра все равно не смогу приехать. Тут Влад Монастырский - мой школьный друг - приехал в отпуск, и мы договорились, что завтра мы идем на Бештау. - Куда-куда? - Покорять Бештау идем, говорю. В горы. Ведь у тебя там не что-либо особо срочное? - Нет. Но очень важное. - Хорошо, я приеду в понедельник. Сразу после работы. И, кстати, у меня тут на днях тоже случилось очень сильное переживание. - Тоже связанное с Ним? - Да! - Сон? - Нет. Скорее, явь. Приеду послезавтра - тогда и поговорим. Пока. - Пока.
|