ЧЕРЕЗ РАССВЕТ (роман) Глава 13
- Ку-ка-ре-ку-у-у!!! Ку-ка-ре-ку-у-у!!! Сквозь сон, она услышала как у соседки напротив запели петухи. Через пять минут, когда петухи утихли, кто-то завел мотор автомобиля и еще через пару минут, резко зашуршав шинами о гравий, машина почти разбудила ее. Однако, не желая так рано расставаться со сном, так как накануне заснула лишь поздно ночью, Вера - бывшая жена Данилы - перевернувшись на другой бок, натянула плотнее на себя тонкое одеяло, а голову сверху закрыла еще одной подушкой. Но едва-едва начав дремать, она снова была разбужена звуками с улицы: на этот раз оглушительно залаяла глупая соседская овчарка Чара. - Ну, нет покоя от них! - не выдержав, с раздражением проговорила она. - Когда вас всех черти к себе заберут! А собака все лаяла и лаяла. Вера осторожно выглянула в окно, чтобы узнать на кого она так лает? Но ничего особенного она там не увидела: просто хозяин дома, проснувшись, вышел во двор, чтобы сходить в туалет да еще - открыть ворота своего гаража. Между тем, не было еще и семи утра. И хотя, как она в очередной раз убедилась, громкий лай их огромной Чары был абсолютно ненужным, сам хозяин - сосед по фамилии Овчорин (которого она обычно называла про себя «Собакин», а иногда, когда была особо зла на него - даже и «Собакевичем») - как всегда, не сделал никакого ощутимого усилия, чтобы унять исходящую неистовым лаем в столь раннее время свою беспокойную псину. В конце концов, пролаяв беспрерывно минут десять, глупое четырехлапое успокоилось, поскольку всегда радостно возбуждавший ее одним своим присутствием Овчорин сел в свою машину и уехал. Стало, наконец, тихо, и Вера снова задремала и так, не тревожимая более никем, проспала еще час-два. Проснувшись окончательно, она стала припоминать только что пережитые во сне события. Однако, еще несколько мгновений назад такие яркие, понятные и конкретные, они теперь буквально с каждой секундой словно обволакивались все более и более плотным туманом, терялись где-то и пропадали навсегда из памяти. Но, интуитивно почувствовав, что сегодня ей, пожалуй, не приснилось ничего значительного, Вера отбросила свои попытки удержать ускользающие от ясного дневного сознания ночные видения, и полностью переключилась на свои дела и заботы в «этом» - физическом и плотном - мире, тем более, что мелких забот по поддержанию порядка и чистоты в доме ежедневно было у нее предостаточно. Вот и сегодня она начала с того, что вымыла замоченную вчера - уже после позднего ночного ужина - посуду, затем - вынесла во двор все постельное белье и тщательно вытрясла его там, дабы избавиться от накопившейся в нем за сутки пыли. Далее она вымыла пол в обеих комнатах и провела небольшую стирку, закончив тем, что вынесла мокрое выстиранное белье и одежду на воздух и развесила все это во дворе для просушки на свежем ветерке и палящем уже вовсю солнце. Надо заметить для сведения нашего читателя, что так у нее начинался почти каждый день: Вероника принципиально не садилась за еду, пока вот так не «зарабатывала» ее себе рутинным физическим трудом по дому. И поэтому завтракала она обычно уже довольно поздно - тогда, когда обычные люди, пожалуй, уже обедали. Кроме того, часто по утрам она выполняла еще получасовой комплекс физических упражнений с легкими гантелями, что очень помогало ей успешно сохранять здоровье, а главное - заряжало ее энергией и бодростью на предстоящий день, или даже - дни. Оттого в свои уже «почти пятьдесят» (а к моменту нашего повествования ей было неполных 47 лет), Вероника выглядела словно какая-нибудь 25-30-летняя спортсменка, так крепка и стройна была до сих пор ее отменная фигурка, и если бы не небольшие морщины под глазами - никто и никогда и не усомнился бы в этом. Жизнь ее была нелегкой, несмотря на то, что она «не работала», то есть не ходила ежедневно в «учреждения, где гнездится человеконенавистничество» (как она именовала обычно любое предприятие или организацию), чтобы заработать там денег на жизнь. Это «не работает» было для нее страшным крестом по жизни, источником почти всех ее мучений и бед. Мало того, что ее собственная совесть часто терзала ее душу за это вынужденное «тунеядство», но вся родня ее, начиная с родителей и кончая младшей сестрой и даже собственной дочерью, постоянно вменяла ей это в вину, всячески пытаясь при этом унизить ее достоинство, а также - и особенно! - растоптать и оскорбить все то лучшее (и им непонятное), чем в действительности жил дух Вероники. А жил он (не побоимся столь громких слов) устремлением к постоянному самосовершенствованию, хотя и выражалось оно пока еще у Веры, прежде всего, в желании как можно полнее и глубже изучить великие Основы Жизни, а также - расширить свой личный культурный и умственный кругозор. Поэтому она постоянно что-то читала, изучала и конспектировала, и это-то и составляло главное в ее жизни. Именно ради этого она и пренебрегла всем остальным, в том числе и «работой на предприятии», за которую могла бы получать какие-то деньги, но при этом практически лишилась бы возможности постоянно совершенствовать свои знания. Впрочем, была и иная причина для того, что ей быть «безработной»: характер Веры не позволял, чтобы люди, ниже ее по уровню развития, беспрепятственно понукали ей на работе, а занять какое-то командное место он тоже (но по иным причинам) ей не позволял. В результате она могла вытерпеть грубое или высокомерное к себе отношение очень недолго, после чего неизбежно «взрывалась», и дело, как правило, кончалось тем, что у нее не оставалось другого выбора, как просто уйти. Так происходило с ней много раз, пока, в конце концов, она не осознала эту печальную закономерность и не перестала больше пытаться найти себе работу - вот так Вероника и стала той, которая «всю жизнь не работает». Покончив с завтраком, во время которого (чтобы не терять попусту время) она почитала немного «Войну и мир» Толстого, Вера наконец-то сочла себя в праве посвятить ближайшие несколько часов своим любимым занятиям. Но с чего начать? В последнее время ее больше всего занимал образ первого космонавта планеты Юрия Гагарина, и поэтому она решила просмотреть еще раз несколько документальных фильмов, посвященных великому подвигу этого легендарного человека. Она взяла DVD-диск, который по ее просьбе записал для нее на своем компьютере бывший муж, и вложила его в DVD- плеер; плеер заурчал и через минуту на экране возникло улыбающееся лицо Юрия Гагарина. Однако, в ту же секунду вдруг раздался телефонный звонок. Вера взглянула на экран телефона и увидела, что звонит мать. «Как всегда - в самый неподходящий момент!» - мелькнуло у нее в сознании. Приостановив плеер, она нажала на зеленую кнопку телефона, означающую начало разговора, и, стараясь говорить как можно доброжелательнее, мягко произнесла: - Да, мама! - Ну, чем ты там занимаешься? - спросила ее мать, тоже поначалу довольно ласково. - Только что позавтракала, посуду мою. А до этого пол мыла, стирала, суп себе варила. Вера знала по опыту, что перечисление повседневных дел не раздражало мать. - А почему же ты так поздно завтракаешь? - несмотря на это, в голосе матери зазвучали-таки очень слабые нотки злобы, хотя Вероника пока не почувствовала этих первых признаков надвигающейся «бури» - Люди-то добрые в это время давно уже все пообедали! «А я, значит, не добрая» - мелькнула у Веры ответная мысль. - Я вчера поздно легла, - спокойно пояснила она. - А что это ты так? - теперь уже раздраженно переспросила мать. - Да так, читала интересную книгу. - Ага, значит, опять целый вечер на книжечке провалялась? И не стыдно тебе? - А почему мне должно быть стыдно? - не выдержала Вера. Та словно того и ждала. - Почему? - с внезапно прорвавшейся злобой начала она свой типичный грубый разнос. - Тунеядка ты - вот почему! Мать вся больная, а ей - хоть бы хны! Целыми днями только и знает, что бездельничать да на книжечке полеживать. Сволочь ты этакая! Хоть бы на работу пошла! Так нет же - на работу ее и палкой не выгонишь! - Мама, ну хватит уже! - Что «хватит»? Что «хватит»? Бессовестная! Вот я сейчас сама приду к тебе и все твои книги проклятые у тебя сожгу! Ишь, тунеядка! Навязалась на нашу голову! Змея подколодная! Мы с отцом всю жизнь проработали, а она… Только и знает что свои конспекты бесконечные писать! Кому они нужны, твои конспекты? Кому?... Но тут голос в телефоне внезапно оборвался - Вера, не выдержав, нажала на красную кнопку и прервала разговор. А с экрана телевизора в застывшем кадре продолжал улыбаться своей светлой и доброй улыбкой космонавт №1 Юрий Алексеевич Гагарин. Вера снова взглянула на Гагарина, но теперь, вместо возносящего дух в Высшие Сферы чувства светлой радости, которое она всегда испытывала при мыслях об этом Космонавте, сердце ее наполнилось такой беспросветной тоской, что слезы сразу же потекли из глаз. И, выключив телевизор с плеером, она стала нервно ходить по комнате, не зная куда себя деть. Руки ее автоматически перебирали какие-то предметы, переставляли их с места на место, она то раскрывала, то снова закрывала свои книги, потом принялась снова перемывать посуду. Но полные слез глаза ее не видели ничего вокруг, а на сердце после разговора с матерью стало так тяжело, что хотелось, разве что, одного - лечь и умереть, чтобы больше никогда не возвращаться в этот проклятый - проклятый, проклятый! - мир, никого больше не видеть и никого не слышать. Затем взгляд ее упал на Портрет, и она принялась осыпать горькими упреками Высшие Силы и Великого Владыку, кляня Их за бессердечность и промедление в деле Великого Прихода. Сколько это продолжалось - трудно сказать, но наконец она, несколько успокоившись, решила выйти на свежий воздух во двор, чтобы там отвлечься от горьких дум, а заодно и собрать уже высохшее к тому времени белье. Солнце уже начинало понемногу клониться к горизонту, хотя полуденная жара еще нисколько не спала. Однако, теплый ласковый ветерок и, особенно, свежий воздух, напоенный ароматами трав, благотворно подействовали на Веронику, и она постепенно начала успокаиваться. Она посмотрела на восток и огромный темно-синий силуэт высившегося вдалеке Бештау напомнил ей, что Даниил сегодня - буквально вот сейчас! - находится где-то там, а завтра он обещал после работы заехать к ней, чтобы услышать от нее важные вести о Высшем. «Да, у меня есть, что ему рассказать, - сказала она про себя. - Такой сон! Такой сон! Нет, никогда я раньше не видела таких снов!...» Эти мысли снова вернули ей прежнее возвышенное настроение. «Ничего, - сказала себе она, - осталось потерпеть совсем-совсем немного. Ведь Он мне Сам сказал: «Скоро, скоро!». А я совсем забыла… Ничего! Только бы дождаться, только бы дождаться! Тогда все они - и мать, и сестра, и дочь, и соседи эти проклятые, которые меня тут за человека не считают, все будут посрамлены! Ничего!». Уняв, таким образом, в себе горечь и собрав выветренное сухое белье, Вера пошла назад в комнату, решив снова заняться просмотром, чтением и конспектированием различных материалов о Юрии Гагарине. Одна статья особенно ее заинтриговала: это был рассказ о том, как сейчас живет и на что надеется вдова отважного космонавта Валентина Гагарина. Эта женщина заочно пользовалась у нашей одинокой духовной труженицы огромным уважением: она считала ее своеобразным эталоном красоты - как внешней, так и внутренней. Поразительная скромность, верность своему женскому долгу и незаурядная твердость характера Валентины Ивановны восхищали Веронику. Тот факт, что вдова «русского Икара» (так столь возвышенно Вера любила называть про себя Юрия Гагарина) в течение многих лет, и даже - десятилетий, упорно отказывалась от разного рода дешевых интервью для суетной прессы, и особенно то, что после трагической гибели мужа она твердо дала всем понять, что не выйдет больше замуж - никогда и ни за кого, сделали Веру ее искренней почитательницей, поэтому имя Валентины Гагариной для нее теперь было почти столь же священным, как и имя самого Юрия Алексеевича. «Жена №1» - так, с глубоким уважением, говорила про нее Вера. Она отыскала среди вороха газетных вырезок о Гагарине эту - до сих пор ею непрочитанную - статью и принялась ее очень внимательно штудировать. Публикация из газеты «Житие мое» называлась «Любовь как Космос» (очевидно, в подражание названию ленты режиссера А.Учителя «Космос как предчувствие» - фильма, который, впрочем, ей совсем не нравился) и была написана некой В.Яровицкой. Вера тут же обратила внимание на эту звучную фамилию журналистки: - А вот и первый Знак! - радостно воскликнула она вполголоса. - Яровицкая, то есть - Ярая. Нет, это не значит, конечно. что сама эта Яровицкая - какая-то там ученица, но… Но корень «яр» и слово «ярый» - Его любимые слова - тут явно говорят, что эта статья появилась не зря! Да, это Знак. Это первое открытие воодушевило ее, и она с волнением стала читать дальше. Первые же строки статьи заставили взволнованно и радостно забиться ее сердце. «Валентина Гагарина до сих пор верит в то, что ее единственный и любимый муж жив...» - Жив!!! «Все эти годы Валентина Ивановна живет тихо и замкнуто – не общается с незнакомыми, никогда не дает интервью и старается не покидать территорию закрытого Звездного городка» - Вот молодец! Настоящая женщина. Так, только так и надо! «И только самые близкие подруги, которые много лет живут рядом с вдовой первого космонавта, знают, какой великой надеждой и верой живет ее сердце» - Ах, как жаль, что это не я там живу - я бы сумела, как нужно понять и поддержать Валентину Ивановну. «Валя искренне верит, что Юрий Алексеевич жив и скоро к ней вернется, – тихо говорит близкая подруга Галина Фадеева. – Умом она понимает, что его нет, а в душе свято верит, что он вернется. И ждет его. Каждый день, каждый час...» - Ждет! Каждый день, каждый час! Вот это статья! - воскликнула с волнением и радостью Вера. - Как давно я хотела узнать именно об этом! И вот, наконец-таки, нашла то, что искала. Теперь я знаю главное: она не верит, что Гагарин умер. Не верит и все! И - правильно делает. Тут ее взгляд выхватил из газетного текста еще одну поразившую ее фразу: «Характеристики подавались и на жен. Так, все самые лучшие человеческие качества - все это было в их - Юрия и Валентины - характеристиках. Так же, как Гагарин - космонавт №1, так и Валя - жена №1» - Да она просто мысли мои прочитала, - поразилась Вероника. - Или, быть может, я - ее?» Но рассуждать об этом особо не хотелось - хотелось как можно быстрее узнать, что же там, в статье? И Вера углубилась в чтение, быстро «пожирая» глазами абзац за абзацем, пока не дошла до следующего замечательного места: «Но один случай, произошедший два года назад, никак не находит своего объяснения. Он надолго выбил семью Гагариных и их друзей из колеи. – Сидели мы у меня в гостях, – рассказала Галина Васильевна. – Играли в картишки. Раздался звонок в дверь. Я открываю, а на пороге мужчина, очень интересный, в серо-голубом костюме, с папкой. И говорит: «Валентину Ивановну можно?» – «А вы куда пришли? Какую Валентину Ивановну?» – «Гагарину!» Она сидит в комнате, но я же знаю, что она ни в какую с незнакомым не будет разговаривать. Я говорю: «Но при чем здесь она?! Она никакого отношения к нам не имеет. А зачем она вам нужна?» И тут он говорит такое: «Я, в общем-то, от Юры! От Юрия Алексеевича. Просил меня сказать, что ей осталось немножко подождать. И чтобы она ждала. Он скоро вернется». Я говорю: «А чего же он сам-то не пришел?» – «Ну, понимаете, сейчас еще не время». Тут мой муж вышел из комнаты. Он с этим мужчиной вышел, а я тут же в милицию звоню. Через минуту милиция приехала. Милиционеры его взяли. Потом я у них спросила, мол, куда вы его дели-то? Отвечают: «Ну, куда надо, туда и дели...» Года два назад это было». Этот эпизод так взволновал Веронику, что не в силах больше сдерживаться и откладывать свое давнишнее намерение написать вдове легендарного космонавта письмо, она отложила статью, достала пачку чистых листов бумаги и несколько своих ручек, села за стол, на секунду задумалась, и… И - искрение, взволнованные строки, полные сердечного сочувствия, поддержки и горячего убеждения, одна за другой стали покрывать собою белые бумажные листы. Само же это письмо мы приведем для сведения читателя в следующей главе.
|