ЧЕРЕЗ РАССВЕТ (роман) Глава 22
Анна ушла на работу, и Антон, оставшись одна и переделав во дворе все неотложные дела, вошла в дом, чтобы там спрятаться от полуденного палящего солнца и отдохнуть. Она решила было немного почитать и взяла в руки «Братьев Карамазовых», однако, очень скоро почувствовав, что тяжелый слог Достоевского скорее утомляет, чем приносит ей отдых, отложила книгу в сторону. Потом она легла, но и лежать не хотелось, так как мысли о предыдущем «бесподобно проведенном» на Бештау воскресном дне все еще продолжали будоражить ее и не давали ей покоя. Она чувствовала, что этот турпоход разбудил что-то очень важное в ее душе, но что - она еще сама ясно не понимала. Но радостное чувство, что светлая юность как бы вернулась в ее жизнь, наполняло ее бодрящей энергией и счастьем. Не в силах усидеть на одном месте, она стала неспешно прохаживаться по тихим комнатам дома, то размышляя о будущем, то вспоминая прошлое. Почему-то в этот день школьные годы почти не вспоминались ей, зато очень ясно вставали в памяти события более поздние, когда она - года через два после окончания средней школы - приехала в Краснодар, чтобы начать там самостоятельную взрослую жизнь. Хотя в этом городе уже училась в то время ее близкая подруга и одноклассница Инна Кадкина, все же попала она туда, можно сказать, случайно. Ей припомнилось, как в автобусе к ней подсел некий Игорь, тоже кисловодчанин, студент местного Политеха, и начал уговаривать ее остаться жить и работать в Краснодаре. И она взяла и осталась, стала жить вместе с Инной на частной квартире и работать в краевом статуправлении на перфораторной машине. Этот Игорь потом еще привел к ним своих друзей, и с одним из них - Сережей - она даже закрутила настоящий роман. Эх, было дело! Но Сережа потом оказался вруном, и она без лишних колебаний «отшила» его. Зато с Инной они жили в те годы чудесно - как две родные сестры. Они заботились друг о друге, делились переживаниями, вместе читали книги и ходили на концерты. И ей сразу вспомнился один из этих концертов - концерт белорусских «Песняров» в здании городского цирка, их прекрасные композиции на темы народных мелодий, и, наконец, «Крик птицы» - только из-за одной этой песни стоило бы пойти на их концерт! И еще: она вновь увидела, воскресив в памяти, как маленький мальчишка, лет пяти-шести, подносит букет цветов барабанщику «Песняров», а тот в этот момент играет сложнейшее соло на своей ударной установке. И что? А ничего: барабанщик одной рукой продолжал играть свое соло, а другой с благодарностью принял от мальчишки цветы - как это было здорово! «Он так увлекся своей игрой, - подумала тогда Антон, - что если бы в этот момент под ним загорелся стул, то он, наверное, этого бы и не заметил!». И на других концертах они тоже бывали, например - слышали и видели «в живую» самого Владимира Высоцкого! Или вот еще: идут они по Краснодару втроем - Инна, Игорь и она, Антон. Это в самый первый день было. И она говорит Инне, что хочет выучиться на секретаря, а в Краснодаре как раз тогда открылись курсы секретарей-машинисток. Та, как только услышала об этом, сразу начала ее уговаривать: «Оставайся! Оставайся! Будешь тут учиться и работать». Но где работать-то? Тут Игорь и говорит: «Ладно уж - устрою тебя на работу!» И давай кругом названивать по телефону. И Инна тоже начала обзванивать всяческие конторы. Но все без толку - оказывается, нигде никто не требуется. И тогда она сама позвонила в статуправление и… - ее попросили прийти. А затем и взяли на работу! Какие прекрасные это были дни! Она вздохнула. Через минуту новая волна воспоминаний юности нахлынула и увлекла за собой ее сознание: … Вот уже два дня она не работает: ее новый перфоратор сломался, а механики, разобрав его на части, никак не могут его заново собрать. А перейти оператором на ЭВМ, как советует ей Данила (он тогда учился в институте на факультете вычислительной техники), скорее всего, не получится. Потому что никто этого не позволит - ее итак уже два месяца учили, деньги за это платили, а теперь что - опять учить? Нет, ничего из этого не выйдет. Да и не очень-то, честно говоря, она и хочет этого. Ведь придется переходить в другой отдел, а тут она уже познакомилась и подружилась со всеми девчонками. И все к ней хорошо относятся, уважают. Нет, не пойдет она в новый коллектив - не стоит овчинка выделки! Но все-таки - как хочется учиться! Интересно, есть ли подготовительные курсы в том институте, где сейчас учится ее друг и брат Данила? Вот туда бы поступить на следующий год! Можно было бы и тут, в Краснодаре, попытаться поступить в институт, но тут есть только экономический… Но экономический - это не по ней! … Антон в раздумье снова прошлась по комнатам. «Ах, если сейчас вернуть молодость… Вернуть молодость… Уж она бы больше не упустила шанс получить высшее образование!». Но, понимая, что теперь это невозможно, она отбросила эту мысль и снова с наслаждением отдала себя во власть светлых воспоминаний юности: … Инна уехала в Кисловодск и вернется только через два дня. Бедная, она никак не может разобраться в своих личных чувствах, а между тем там все предельно просто: этот ее Артур - не мужчина, а просто кисейная барышня какая-то, что ему ни скажи - сразу же обижается, а если ему всю правду сказать - все, что она, Антон, о нем думает - то он, пожалуй, и не выживет! Тьфу! Бесит он ее просто, и все! А Инка как слепая, ей-Богу: ну, ничего не понимает! Хоть говори - хоть нет. Да ну их всех в баню! Она, Антон, лучше поступит по-другому: Инка (по ее просьбе) нанесла в квартиру целую кучу книг Достоевского. Так вот, пусть и Инка сама тоже их почитает. Особенно - «Братьев Карамазовых». А там старец Зосима и Алеша Карамазов расскажут ей о любви к людям куда лучше, чем она, Антон. Она-то вообще говорить не умеет, двух слов, можно сказать, связать не может, а тут Достоевский! Пусть почитает. «Сама-то я эту книгу читаю уже во второй раз, - говорит она себе, - но кажется, что если я прочитала бы ее хоть десять раз, то все равно нашла бы там что-нибудь для себя новенькое. Бесподобная вещь! Кто ее не читал - тот полжизни потерял!»… Потом вдруг она вспомнила, как ей пришло однажды письмо от Влада, когда тот учился в Ленинграде в ЛГИКе. Она тогда, пожалуй, все еще любила его, по крайней мере - находилась под его сильным влиянием. Письмо ей показалось более жизнерадостным, чем предыдущее, и она поняла, что он в данный момент тоже увлечен чтением «Братьев Карамазовых». Но что сильно возмутило ее в этом письме - так это то, что Влад, похоже, продолжал относиться к ней как к малому ребенку, которого надо учить и за которым надо наблюдать, чтобы тот не наделал глупостей. «Почему он мне не доверяет? - думала тогда она. - Неужели я такая глупая девчонка, что мне ничего серьезного и сказать-то нельзя?» Она вспомнила, как сильно она переживала в то время из-за этого. «Ведь он мне про себя ничего не пишет, - сетовала она, - он только разбирает стадии моего развития! А мне это совсем не надо. Все равно словам я не поверю. Вот если бы он написал про себя, тогда, сравнивая его с собой, я бы сама во всем разобралась. Я бы знала - поднялась я хоть на одну ступеньку выше или же нет? А так… Я ведь его почти не знаю, Бог весть чем он дышит, он для меня какой-то сверхчеловек - поэтому-то я и не могу быть с ним до конца откровенной». Да, тогда она еще продолжала любить его!... Она даже стала в то время читать много книг, чтобы понравиться ему. Помнится, прочла Гете «Года учения Вильгельма Мейстера», а также Шекспира «Король Ричард Третий». А однажды даже купила в магазине книгу по философии «Диалектическое противоречие» и добросовестно стала ее изучать. Вспомнив об этом, она улыбнулась. «Да, глупая, наивная была, и все же… Я хотела учиться. Да, хотела! А сейчас? Во что я превратилась сейчас? Ведь за двадцать лет семейной жизни я не прочла ничего. Ни единой книги!» Ей стало стыдно. «А все - мелкие дела: то обед приготовь, то постирай, то в школу надо на родительское собрание, то на рынок за продуктами - вот так вся жизнь и прошла. И что теперь? Дети разъехались, живут своей жизнью и им, чего уж там говорить, теперь просто не до меня. у них теперь своих хлопот полон рот. И муж вот тоже ушел…» Тут слезы вновь навернулись у нее на глаза. «Тоска, тоска… - продолжала думать она. - Жить нечем! Вот сейчас переделала все домашние дела, казалось бы - лежи и наслаждайся отдыхом, а на сердце пустота. Что-то жжет душу изнутри, словно бы чего-то требует, а чего - я сама понять толком не могу. А тут еще этот поход на Бештау - ну, просто бесподобный! За один день получила столько ярких и сильных впечатлений, сколько до этого не получала за целых десять лет! Как будто бы заново родилась, ей-богу! И Данила, и Влад… Опять мы были вместе, словно и не расставались никогда, и словно этого страшного многолетнего их отсутствия в моей жизни и не было совсем. Но я-то знаю - оно было. Было. И как я только могла столько лет жить без них? А ведь жила. И ничего - жила себе и все». Антон села на диван и призадумалась. «Но теперь только я понимаю, - продолжала она рассуждать внутри себя, - как много я из-за этого упустила и как попросту духовно обокрала сама себя! Боже, как я жила, как я жила! В какой серости, в каком обывательском болоте! Нет, ну семья - семьей, ничего плохого в этом, конечно, нет, без семьи ни одна женщина не сможет жить. Да и как же иначе? Кто будет детей тогда рожать да на ноги их ставить? Без этого весь род человеческий просто вымрет. И муж у меня был очень хороший - добрый, надежный, ласковый. И все-таки… Как так можно было забыть, кроме собственной семейки, обо всем на свете? Нет, я себе этого теперь никогда не прощу! Не прочитать ни единой книги… Какой позор! Не ходить на концерты, не общаться с культурными, умными людьми, не пробовать заниматься чем-то творческим… - и все это двадцать лет подряд! Я словно спала. Да, я глубоко спала, и вот теперь поход на Бештау, похоже, меня пробудил от этой спячки» Тут она вскочила с места и опять, но теперь уже возбужденно, заходила взад-вперед по комнатам. «Точно. Точно! Я спала. По-другому это и не назовешь. Говорят же, что есть духовный сон, и он длится годами, и десятками лет даже может длиться, а иногда - и всю жизнь. Вот и со мной, по-видимому, это случилось. Я спала. Да, да, это верно - спала. Но теперь-то уж я проснулась! Теперь-то уж больше этого не будет. Хватит! Да и чем мне сейчас еще жить, как не этим? Я слышала, что в древней Индии существовал такой уклад жизни, по которому человек в юные и в зрелые годы обязан заниматься семьей, но когда дети его станут взрослыми и самостоятельными, он… - он уходил в горы и становился отшельником. Вот и я теперь «уйду в горы». Обывательская жизнь для меня исчерпана, она мне теперь противна - это я поняла, поняла после Бештау. Какие красоты там, какая природа! А воздух-то, воздух - дышишь и не надышишься! Как в детстве у отца на пасеке. И даже лучше! Но самое главное - оторванность от этой надоевшей уже до предела серой и пустой, ничего не дающей ни уму, ни сердцу городской суеты! Прав Данила: вот там бы пожить! Днями бы просто сидела и слушала, как поет в травах ветер. Или смотрела бы как в небесной вышине парит орел. И думала бы, думала и думала. Ничего больше не надо! Или читала бы там не спеша что-нибудь умное и глубокое, того же Достоевского, например. Что толку, что тогда - после школы - я прочла всего Достоевского? Что я тогда могла в нем понять? Да, ничего! Дурочка была, ветер в голове, и читала-то вовсе не ради Достоевского, а ради Влада, чтобы тот меня не бросил и женился бы потом на мне… А он, конечно, все это быстро понял, вот и отдалился от меня поэтому. И правильно сделал. Пожалел меня, по сути дела, потому что не хотел, чтобы я ради него насиловала себя, свою душу. Дал мне возможность спокойно идти своим путем. А я-то, глупая, тогда ох как надулась на него, считала чуть ли не подлецом! Но теперь все иначе. Теперь-то я знаю, как нужно. Нужно чтобы сначала внутри тебя созрело желание стать другой - духовно более развитой, что ли… Не знаю, как правильно сказать. И только потом уже можно что-то там читать или размышлять о чем-то. И вот теперь, кажется, наконец-то пришел мой час - теперь я сама этого хочу. Сама. Не ради Влада или кого-то еще, а ради самой себя. Ради пользы обществу, наконец!». Она прервалась, чтобы пойти на кухню и заварить себе чай. Этот напиток всегда стимулировал ее умственные силы, а сейчас она чувствовала, что мозг ее вдруг заработал неожиданно активно, и она не хотела, чтобы он быстро выдохся. Да к тому же уже давно наступило время обеда. Но Антонине совсем не хотелось есть и лишь жажда мучила ее. Усевшись поудобнее у окна со стаканом горячего и крепкого чая, задумчиво смотря куда-то в даль, поверх всех окружающих дворов и домов, улиц и огородов, она продолжила свои размышления. «А Влад как был, так и остался по своему характеру лидером. Не зря же он стал начальником - директором театра, режиссером! - а вот Даниил никем не стал. Вот что значит духовная сила! Я это еще тогда, в школе, почувствовала, поэтому-то и увлеклась им. Он меня тогда просто заворожил! А женщине всегда нужен кто-то, кто идет впереди, ну - чтобы вел за собой, чтобы можно было укрыться за его спиной, поплакать, если надо, ему в жилетку… Женщина есть женщина - одно слово, слабый пол. И вот, столько лет прошло, а он и теперь такой же - целеустремленный, солидный, умный. Как ему идет его бородка! Да и очки - тоже. Ну, прямо, только что из Голливуда на самолете сюда прилетел! Жаль лишь - лицо все в морщинах уже. Ну, а как же иначе: возраст-то свое берет - как-никак пятьдесят ему уже исполнилось наверняка. Стоп, а когда у него день рождения? Забыла… Забыла. А ведь раньше помнила, как «отче наш». По-моему, в мае - как раз на день Пионерии. Впрочем, не уверена… А вот Данила - тот совсем другой: тихий, скромный, невзрачный какой-то, всегда в тени. Мне его даже жалко иногда становится. Вроде, хороший человек, а в жизни что-то не везет. А этот - нет: прет вперед, как танк! Мужчина! Молодец, Владлен Васильевич, именно таким ты мне всегда и нравился! И - нравишься до сих пор, чего уж там скрывать! Да, да, милый!». Она встала и долила себе еще чаю в стакан. «Какая же я дура, - сказала себе она. - Я даже не узнала до сих пор, женат ли он сейчас? Был женат - это я точно знаю, но в отпуск-то в этом году приехал почему-то один. Почему? Может быть, она у него болеет? Или какие-то другие семейные обстоятельства не дали ей приехать вместе с ним? Однако, похоже на то, что нет никакой жены. Потому что даже и не заикался о ней на Бештау, словно это для него - перевернутая страница. А впрочем, это еще не значит, что я должна из-за этого переживать. Есть жена - значит есть, нет - что же, нам еще лучше! Посмотрим. Как говорят: «Муж - не стенка, можно и отодвинуть»? Так же и жена: если сильно понадобится - ее тоже можно будет так это аккуратненько-аккуратненько взять и убрать. В сторону. Ха-ха-ха-ха!» Она весело рассеялась. «Ой, что я, дура, болтаю? Нет, конечно, я так не сделаю. Грех на душу брать - семью чужую разбивать? Нет. Я просто замечталась. Гляди, Антон, - сказала она себе с легким назиданием, - высоко взлететь хочешь. Как бы падать больно не пришлось!» Потом мысли ее приняли несколько иной поворот: «Как это сестра Анька мне недавно сказала: из старых знакомых часто получаются новые мужья? А что? Вот Влад - чем не новый муж? Правда, еще неизвестно свободен ли он. Зато Даниил, это я точно знаю, в разводе. Вот тебе и муж! Почему бы и нет? Как говорится, бери, что плохо лежит. Друг друга давно знаем, когда-то очень неплохо ладили - что еще надо? И я ему дорога - я это хорошо почувствовала по его тону, когда он со мной разговаривал. Предупредительный такой, внимательный. А то, что не люблю я его, ну - как мужчину, верней - не любила (сейчас он, похоже, сильно изменился, возмужал, так что теперь я прямо не знаю, что и сказать), сейчас уже не важно - в постель я все равно уже ни к кому не хочу. А если придется - так почти все равно с кем. Так почему бы и нет, а Антошка? Почему бы и нет, дорогая?...» - Хозяева! Хозяева! - Тьфу ты, черт! Кого там еще принесло? - в сердцах воскликнула Антонина. - Хозяева! Эй, есть кто-нибудь? - Кто там? - хмуро откликнулась она. - Мы из «Горэлектросетей». Проверка показаний счетчиков. - А, будь вы неладны! - пробурчала Антон вполголоса, и громко добавила. - Ну ладно, проходите! Проходите, пожалуйста. Собак нет.
|