ЧЕРЕЗ РАССВЕТ (роман) Глава 23
Счетчик был проверен, показания записаны, и Антонина снова осталась одна наедине со своими мыслями и планами на будущее. Однако, как только она вновь готова была погрузиться в свои грезы, зажегся миниэкран ее мобильного телефона и позывные - «Песнь Сольвейг» из сюиты Грига «Пер Гюнт» - заставили в волнении сжаться ее сердце и замереть дыхание: звонил Влад. - Я слушаю, - ответила, с трудом подавляя волнение, Антон. - Привет, Антон. - Привет. - Ты говорила, что у тебя выходной день сегодня? - Да. Я дома. - Что делаешь? - Да, ничего. Вот, сижу - чай пью. Да мысли всякие в голову лезут. - Мысли - это хорошо, - пошутил весело Влад. - Не хочешь прогуляться? - Прогуляться? Куда? - Да вот, понимаешь, решил посетить сегодня православный храм в Минводах - до сих пор все никак не получалось туда попасть. Не хочешь составить мне компанию? Как и там, на Бештау? - Дай подумать. Дела я свои, кажется, все переделала. Борщ я уже сварила, двор подмела, мусор вынесла, одежду перестирала и даже сушить развесила. Что еще? Все. Так что на сегодня я свободна. - Ну и отлично. Значит, ты пока там собирайся, а я через минут двадцать к тебе зайду. Лады? - Давай, заходи. Буду ждать. - Ну, до встречи, Тонечка. Пока. - Пока. «Атака» была столь неожиданной и стремительной, что Антон не успела даже сообразить, что это ведь далеко - ехать бог знает куда, в город Минеральные Воды. Но время еще вполне позволяло спокойно осуществить такую поездку, и она решила, что отступать уже поздно. И что лучше, не теряя времени, подумать о том, как ей следует одеться, чтобы не попасть впросак (в храм ведь в джинсах не пойдешь!), но и, чтобы с другой стороны, произвести на Влада своим видом как можно более эффектное впечатление. Она перебрала весь свой гардероб (оценив его всего лишь двумя словами: «Не густо!») и, в конце концов, остановилась на простом, но удивительно выгодно подчеркивающем плюсы все еще тонкой и стройной ее фигурки, платье из натурального ситца, а на голову не забыла прихватить еще и тончайший шелковый платок. Едва она сделала этот выбор, как раздался стук в забор. - Иду! - крикнула она и поспешно выскочила во двор. - Ну как, готова? - спросил Влад. Он был удивительно элегантно и, вместе с тем, крайне просто одет - черные брюки и черная же футболка, на голове - круглая летняя шляпа, которая очень ему шла, а за плечами - черная сумка-рюкзак. Антон даже оторопела. - Сейчас, одну минуту подожди, - сказала она. - Я еще не собралась. - Ждем-с! Но только не до первой звезды-с! - Ладно. Смущенная, она быстро заскочила в дом, одела платье, подкрасила едва заметно глаза и губы и, бодро улыбнувшись себе через зеркало, вышла к Владу. Тот одобрительно обвел ее взглядом, и, галантно приобняв за талию, увлек вперед по улице. - Так куда мы идем? - спросила Антон, чтобы завязать разговор. - На электричку и в Минводы, а там спросим, куда дальше. Я думаю, там уже любой укажет нам, так сказать, «путь ко храму». - Вот интересно, Владлен Васильич, с чего это ты вдруг стал таким набожным? Не замечала в школе этого за тобой. - Повзрослел - поумнел, - со смехом сказал Влад. - Да неужели! - А ты что, сомневаешься, что на свете есть Бог? - продолжал он подсмеиваться над ней. - А Бог его знает, - в тон ему ответила Антон. Тот засмеялся. - А если серьезно? - Если серьезно, то, честно говоря, не знаю, что сказать. С детства нас к этому как-то не приучали. - Это верно. В Совдепии Бог был под запретом. - Где-где? Не поняла. - В Совдепии. Ну, в том говне, в котором когда-то все мы жили. - А мне лично жилось тогда неплохо, - сказала Антон. - И мне тоже, - ответил Влад. - Только свободы - никакой. - Ну, это смотря какой свободы. То, что в церковь ходить не давали - это да. Но мне лично от этого, как говорится, «ни холодно, ни жарко». Я думаю, что если Бог есть, то Он и без церкви меня услышит, если Ему это понадобится. - Однако, во все века люди почему-то всегда строили храмы, - возразил Влад. - Это их дело. А я и без храмов прекрасно проживу. - Тогда зачем ты сейчас поехала со мной, Антон? - Просто посмотреть. - Ну что же, едем «просто смотреть»! - сказал Влад. - Только если ты не возражаешь, я там все-таки свечку за упокой отца моего поставлю. Не возражаешь? - Нет, конечно. Ставь на здоровье хоть десять. - Ну и отлично. Идем скорее. За поворотом оказалось нужное им маршрутное такси. - Влад, быстрей! Маршрутка! Скорее. И они, взявшись за руки, дружно побежали к остановке. Маршрутка, электропоезд, еще маршрутка - только примерно через час они, наконец, прибыли в Минводы к храму. - А вот и Наталья, - сказал Влад. - Какая Наталья? - вздрогнула Антон. - Племянница. Дочка моей сестры. Эй, Наташа! На-та-ша! Мы тут! Подошла робкая девочка лет четырнадцати и вежливо поздоровалась с Антониной: - Здрасьте! Дядь Влад, почему ты опять так поздно? - Ну, понимаешь, не сразу собрался. А тут еще у нашей бабушки внезапно с сердцем стало плохо… - Ну, пойдемте внутрь скорее, - изнемогая от нетерпения, произнесла та. - Ну, идем, идем, моя дорогая! - сказал Влад и, ласково обняв девочку за плечи, пошел с ней вперед к храму. Антон молча последовала за ними. Храм был новый, высокий и красивый. По своей архитектуре (в основном, за счет весьма высокой и узкой колокольни) он скорее напоминал устремленные в небо католические костелы старой Польши или же Чехии, нежели обычно более приземистый классический русский православный храм. «Похож на космический корабль, устремленный в небо, стоящий на стартовой площадке», - подумала, разглядывая его снаружи, Антон. И действительно, храм стоял посреди большой пустой площади и имел явно вертикальную, заостренную в небо архитектуру. Сложен он был, правда, полностью из красного кирпича, и это придавало ему несколько мрачный вид. Едва подумав об этом, она ощутила легкий холодок и в сердце у нее шевельнулось какое-то смутное недоброе предчувствие. - Лучше бы они сделали его из белого кирпича, - сказал Влад, вновь подошедший к Антонине. - Тогда бы он сиял, и создавалось бы впечатление, что он парит в воздухе. Но эти кроваво-коричневые, мрачные кирпичи сводят на нет всю красоту и стройность его архитектуры. Антон пожала плечами. На ее вкус храм был великолепен и очень ей понравился. Они вошли внутрь и сначала остановились у самого входа. В храме шла служба: «батюшек», правда, видно не было, но наверху, на клиросе, стоял молодой монах и благочинно читал что-то из Святого Писания по-старославянски, а где-то за алтарем хор из пяти-шести чистых и проникновенных женских голосов постоянно вторил ему неизменным: «Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!». На Антона, очень редко бывавшей в храмах, это сразу произвело очень сильное впечатление, и она даже прослезилась, что, между прочим, бывало с ней крайне редко. Она повязала на голову платок, трижды перекрестилась и замерла в почтительном смирении, впитывая в себя благоговейную и торжественную атмосферу богослужения. Влад также остановился и перекрестился, однако очень скоро осторожно протиснулся вперед и, встав перед какой-то иконой, начал, по-видимому, молиться. Внутри храма царил глубокий полумрак, пахло ладаном, горели, потрескивая, свечи, и, помимо чинного голоса читающего Псалтырь монаха, слышно было разве что тихое перешептывание прихожан. Однако, у входа постоянно что-то происходило: одни входили в храм, другие - выходили, третьи же толпились возле дверей, не спеша, по-видимому, войти или же выйти окончательно. Тут же справа располагалась и так называемая «церковная лавка», где продавались небольшие иконки, свечки, церковные календари и книги. Наша Антон, заметив витрину с книгами, заинтересовалась и решила подойти поближе. Хотелось узнать, что за книги, и, быть может, купить что-либо для себя. Не теряя из вида Влада и его молодую родственницу, она приблизилась к лавке и стала неспеша изучать названия книг и рассматривать их обложки. Тут были самые разные книги - от Евангелия и Библии в целом до небольших брошюр, вроде «Основы православного семейного быта» или «Православная кухня». Антон рассматривала их без особого рвения, поскольку религия ее практически не интересовала, но тут ей вспомнились разговоры на работе о некоем Феодосии Кавказском, якобы чудотворце, и она решила узнать, нет ли здесь книги о нем. - Скажите, что-либо о Феодосии Кавказском у вас есть? - спросила она в лавке. - А как же, женщина! Вот, «Житие святого Феодосия Кавказского». Пожалуйста! - И сколько стоит эта книга? - Двести пятьдесят рублей. «Ну и цены тут у них!» - невольно воскликнула она про себя, поскольку при первом же взгляде на это издание она сразу же определила, что данная книга должна стоить приблизительно сто или сто пятьдесят рублей, но не больше. Но ей захотелось что-то оставить себе на память о поездке, и она решила купить эту книгу. Она достала свой кошелек, однако в нем оказалось всего двести рублей - пятидесяти не хватало. Тут она заметила, что и Влад тоже подошел к магазинчику и тоже смотрит книги. - Послушай, Влад. Займи мне пятьдесят рублей - хочу одну книжку себе купить. - Всегда пожалуйста. Вот, - он достал нужную купюру и протянул ее Антонине. - Спасибо. При встрече верну. - А что за книга-то, Антон? - Ну, это…- протянула она небрежно, - «Феодосий Кавказский». Хочу почитать. - Что ж, просвещайся, - одобрил шутливо Влад. - Будем стараться, - ответила, смеясь, Антон Она купила книгу и стала поджидать, когда Влад тоже определится со своими покупками. Но тот все смотрел и смотрел, листал и листал, словно это был не магазин вовсе, а библиотечное книгохранилище, и Антон, потеряв терпение, решила выйти на воздух во двор храма и там спокойно подождать своего сегодняшнего кавалера. Антонина вышла во двор, отошла в сторонку и, присев невдалеке на скамейку, достала свою книжку и стала неспеша ее разглядывать; при этом она не забывала довольно часто отрываться от книги и внимательно осматривалась кругом, чтобы Влад, когда, наконец, закончит свои религиозные дела, по невнимательности не разминулся с ней, да и она с ним. Впрочем, разминуться было невозможно: площадь перед храмом была на виду у нее как на ладони, да и то место, где сама она сидела, было видно со всех сторон. Поэтому довольно долгое время она сидела на лавочке и преспокойно листала только что купленную в храме книгу о местном кавказском святом. Однако, время шло. Служба кончилась, храм понемногу пустел. Она посидела еще немного. Теперь площадь перед храмом опустела окончательно, а Влада с племянницей все не было. Тогда, начиная чувствовать смутную тревогу, она встала, закрыла свою книгу и решила снова зайти в храм. «Чего они там застряли? - недоумевала она. - Что можно делать там так долго? Я уже целый час тут сижу и жду их!». Она быстро поднялась по опустевшим ступеням, вошла внутрь здания и обомлела - храм был абсолютно пуст. Ни единой души! «Позвонить бы ему, да как на грех телефон дома оставила», - посетовала она. Осмотревшись внимательно еще раз и заметив лестницу, ведущую в подземный этаж, она подумала: «Может, он внизу? Пойду, посмотрю. Может, с каким-нибудь попом заговорился?». И она спустилась вниз. Но и там царила абсолютная тишина и безлюдье. Она прошла по всем коридорам, заглянула даже, на свой страх и риск, в приоткрытый мужской туалет - никого! Лишь красная ковровая дорожка, да двери «кабинетов» с обеих сторон, словно это не храм, а какие-нибудь «коридоры власти». «Хорошо, однако, живут эти монашки!» - подумала она про себя. Но тревога, завладевшая всей душой, заставила ее тут же забыть обо всем постороннем. «Где он? Что случилось? Куда он пропал? Не мог же он один уехать, а меня тут оставить! Мы ведь вместе пришли!». Антонина снова поднялась наверх и быстро прошлась по всем притворам храма. Никого! Вышла во двор, обошла вокруг храма, заглянула в какое-то недостроенное помещение во дворе. Никого! Наконец, спешным шагом пройдя напрямик к выходу на улицу, она внимательно осмотрелась и там. Вновь никого!... Тревога тем временем постепенно перешла в страшную догадку, что она, кажется, унижена. Причем, так унижена, что просто трудно подобрать нужные слова, чтобы выразить это. И последние остатки светлого настроения, с которым начиналась эта поездка, мгновенно развеялись у нее, как дым. Огорошенная, подавленная и глубоко униженная поведением Влада, она сидела на лавочке около остановки городских маршруток и не знала, что ей делать и как все это объяснить. Еще до конца не веря, что Влад, ее Влад, ее друг и бывшая любовь, который сегодня был так любезен и обходителен с ней, что даже по телефону один раз назвал ее Тонечкой, этот Влад бросил ее тут одну ни с того и ни с сего, без всякой видимой причины, и - уехал. «Нет, этого не может быть, - подумала она. - Он не смог бы так поступить!». Она встала и снова отправилась в храм. Вновь безрезультатно обойдя двор и все закоулки, вновь войдя внутрь храма и никого там не встретив, она с полными слез, потухшими глазами вышла из церковной ограды, и, не разбирая дороги, пошла прочь по какой-то улице, сама не зная, куда и зачем. Сердце бешено стучало, голова пылала от нанесенной ей глубокой душевной раны, а в сознании до сих пор не укладывалось, как такое могло произойти. Она шла и шла, стараясь в это поверить, потому что в это ей упорно не верилось. «За что? За что? - думала она. Наконец, пройдя, пожалуй, уже километра три и в первый раз осознано оглянувшись вокруг, она вдруг поняла: «Да, он так сделал. Это правда!». И - замерла на месте. «Ах, так! - сказала она, яростно сжав кулаки, - Ну, ты меня еще запомнишь!». Весь облик ее мгновенно переменился: еще секунду назад разбитая и подавленная, она вдруг гордо выпрямилась, глаза ее сверкнули, как сталь, рот плотно сжался, и она твердой походкой быстро зашагала по направлению к железнодорожному вокзалу. Приехав домой, Антонина сбросила и яростно швырнула в угол свое ситцевое платье, смыла тушь и губную помаду, приняла ванну, напилась горячего чая и пошла в свою комнату отдыхать. И лишь увидя лежащую там на столе книгу «Братья Карамазовы», вдруг бросилась с размаху на диван лицом вниз и горько-горько зарыдала.
|