ЧЕРЕЗ РАССВЕТ (роман) Глава 24
Данила собирался в гости к Антону. - Может быть, цветы купить? Нет, цветы нельзя - неправильно поймет. Я ведь иду к ней не как возможный жених, а просто - как друг, как брат. Так что цветы тут никчему. Лучше просто немного приодеться - и все. Но «немного приодеться» было не во что, и он достал свой абсолютно новый легкий спортивный костюм и решил его одеть. - Жарковато будет в нем, но ничего - потерплю. Другого-то все равно ничего нет. Не идти же, в самом деле, в выходном костюме и белой сорочке с галстуком! Сказано - сделано. Главное, что в этом костюме он чувствовал себя уверенным и сильным, а ему было важно сегодня выглядеть (хотя бы внешне) как можно более привлекательным и мужественным. Ведь Антон знала его раньше как тихого, нерешительного и физически слабого «очкарика», и он не хотел, чтобы она и сейчас о нем так же думала. Поэтому, вырядившись в костюм, отдаленно напоминающий японское кимоно, он вышел из своей квартиры и, вполне спокойный насчет своего внешнего вида, направился к дому Антона. «Странно же она сегодня меня встретила, - раздумывал он на ходу, - Зашел к ней в банк, хотел поговорить, а она так холодно-холодно посмотрела. И ни слова! А когда все же что-то спросил, и говорит: «Мне не до разговоров», и опять ни слова! Так и ушел. А потом сама же звонит, извиняется и просит зайти к ней. В чем дело? Что случилось? Странно. Но что толку сейчас об этом думать? Вот приду и все узнаю», Он подошел к знакомым воротами негромко постучал. Антон тут же вышла к нему - видимо, она прислушивалась и ждала. Они поздоровались. - Проходи. Проходи. Ну что стоишь на пороге, как не свой? Он шагнул во двор. Здесь было все как прежде, разве что старый дом стал еще старее. Антон провела его на кухню и, подойдя к окну, вдруг как-то некстати замолчала. Нависла неловкая пауза. Наконец, словно очнувшись от своих дум, она произнесла: - Данька, ты меня прости за вчерашнее… Ах нет, это же сегодня было… Ну. в общем, прости - я была злая. - Не переживай, - ответил он спокойно. - Понимаешь, мне кое-кто в последнее время сильно настроение подпортил. - Кто? Начальство, небось? - Нет, с начальством у меня все в порядке. Я даже на хорошем счету. - А кто тогда? Сотруднички дорогие свинью подложили? - Нет. - Деньги, что ли, передала кому-нибудь? Теперь надо платить? - Нет. - А что тогда? - Даже не знаю, как тебе это сказать, - голос ее задрожал. - Вернее, рассказать. - Как есть - так и говори. Что случилось-то, Антон? - Случилось… Случилось… Тут внезапно слезы брызнули у нее из глаз, и она бросилась к Даниле, прижалась к нему и заплакала. Оторопевший Даниил поначалу совершенно растерялся и стоял, как истукан, не зная, что ему думать и что делать. - Ну, что ты плачешь? - наконец, сказал он мягко, и ласково провел рукой по ее волосам. - Успокойся. В мире нет такого огорчения, ради которого стоило бы заплакать. Помни это. Не плачь. Но она лишь всхлипывала в ответ. - Тебя кто-то унизил. Другого объяснения я не вижу, - сказал он. - Да, - еле пролепетала она. - Надеюсь, не я? - Нет, - ответила она уже более спокойно. - Клиенты, что ли? Или сестра? - Нет. - Тогда кто же? Как будто бы больше некому. - Влад. - Что? - Влад. Это он. Ты не представляешь, как подло он со мной на днях поступил. - Влад? Ты что, с ним виделась? - Да. Мы четыре дня назад ездили с ним в Минводы, в церковь. - В церковь? - удивился Данила. - Ну, точнее, в храм, - поправилась та. - Странно. Зачем? - А просто. Ему надо было там свечи поставить, а я - за компанию. Он меня пригласил. - И что же случилось? - Ну, поначалу все было нормально, - стала она рассказывать. - Болтали всю дорогу с ним о том - о сем. Он веселый был такой, обходительный - я и не думала, что потом он такое вытворит. - Какое «такое»? - тревожно спросил Данила. - Подожди, я хотя бы умоюсь. А то, небось, на меня страшно смотреть, - и она ушла в ванную. Через минут пять-десять она вернулась, заметно уже более бодрая и спокойная. - Ты борщ будешь? - спросила она. - Наверное, после работы и поесть не успел? Признавайся. - Точно. Четверг - это проклятый день. - Почему? - Работы много. Всегда так. - А у меня - понедельник, - сказала Антон. - Ну, давай - садись к столу, не стесняйся. А на сытый желудок и разговаривать легче! Они принялись за обед. - Ну, так что дальше-то было? - спросил ее, наконец, Данила. - Сначала там какая-то Наталья объявилась… - Наталья? Бывшая жена, что ли? Откуда она тут? - Нет, девочка несовершеннолетняя. - А-а-а, так это дочка его сестры, скорее всего. - Ну да, он так и сказал. Ну и вот, он как ее увидел, так - мне показалось - и про меня забыл. Взял ее под ручку и пошел. А я стою, как дура. - А потом? - Ну, я решила это пропустить мимо внимания. Пошла за ними в храм. Там книгу одну себе купила. - Книгу? А что за книга? - О Феодосии Кавказском. Мне девки на работе об этом Феодосии не раз говорили, вот я и решила узнать, что он за птица. Ну и вот, купила книгу, смотрю - Влад тоже подошел и начал книги разглядывать. Ну, думаю, подожду. Ждала - ждала, а он все смотрит и смотрит, листает и листает. Я плюнула и думаю: «Пойду - подожду его на воздухе. Чего я тут среди людей в духоте буду без толку толочься?». - Он видел тебя? - Конечно. Я у него там даже денег заняла, чтобы мне на книгу хватило. - И что дальше? - А дальше начинается самое интересное. Вышла я, значит, во двор, села на видном месте на скамейку, сижу и жду его. Сама книжку свою потихоньку листаю - картинки рассматриваю. Сижу-сижу, а его нет и нет. Я уже забеспокоилась. А тут уже и служба в храме закончилась, и люди все разошлись. Ну, тогда я встала и думаю: «Какого черта он там делает! Пойду - дам ему нагоняй». Пошла опять в храм, захожу, а там … - Никого. Так? - Так. Откуда ты узнал? Он что, тебе уже об этом рассказывал? - в миг взбеленилась Антон. - Нет. Успокойся. Я с ним с тех пор, как мы были на Бештау, еще не общался. - Тогда откуда ты знаешь? - Я тебе потом расскажу. Давай дальше. - Захожу, и - никого! Я просто остолбенела. Стала его искать, весь храм обошла, даже в туалет в подвальном этаже заглянула - нет его нигде. И в храме уже ни души. - Знакомая картинка, - усмехнулся Данила. - Я ничего не пойму. Что случилось? Где он? Давай его искать и во дворе, и на улице - до остановки маршруток даже дошла. Никого нигде. Тут, видно, начало до меня доходить, что он попросту меня кинул. Так мне плохо стало, Данька, так плохо! - Да я представляю! - выразил ей солидарность и сочувствие Данила. - Ничего ты не представляешь! Я готова была разреветься тут же на месте. Но потом решила: «Да не может такого быть», и вернулась опять в храм. И что? Опять все обошла - и… - И никого. Правильно? - Ну да. Скажи, как он посмел так сделать? И за что? За что он меня так унизил? - Ну, ну. Не расстраивайся хотя бы сейчас. Ты же знаешь, какой он эгоист. - Да. Но это уже, по-моему, нечто похуже, - сказала она. - Это уже подлость. - Пожалуй. Ты, главное, не расстраивайся, - стараясь утешить ее, как можно мягче сказал Даниил. - Не надо. - Я спокойна, - сказала она в ответ, и смахнула с глаз слезу. - Тонечка. Ну, Тонечка. Успокойся. - Уже спокойна, - сказала она твердо. - Теперь ты рассказывай. - А что мне рассказывать? Года три назад он прокрутил со мной точно такой же фортель. - Правда? - Да. Поэтому я представляю, как тебе сейчас не по себе. Это просто ужасно. - Да. Ужасно. А вот ему, похоже, хоть бы хны. - Почему ты так думаешь? Он, может быть, тоже переживает, и - не меньше твоего? - Если бы переживал - позвонил бы. А то даже не звонит. Он что, думает - это я перед ним буду извиняться? - И мне тоже тогда так и не позвонил. - А что ты? - Два года с ним не разговаривал. - Молодец! - Знаешь, в любой ситуации главное - это сохранить свое достоинство. - Тебе было трудно его тогда сохранить? - Очень. Но я сохранил. Он потом сам ко мне пришел. На третий год. - И как он тебе объяснил свой подлый поступок, хотела бы я знать? - А, никак. Смолчал. И я тоже не стал ворошить старое. - Почему? Разве не интересно было узнать, чтобы, наконец, во всем разобраться? - Интересно, конечно. Но раз он сам не захотел объяснять, я решил, что настаивать не буду. - Странный ты, Данька! А вот я бы, наверное, не спустила ему. Знаешь, я была тогда такая злая, что готова была разорвать его на куски! - Понимаю. - А ты вот взял и сделал вид, будто ничего и не было. Как так? - Знаешь, он уже сам себя наказал к тому времени. Поэтому я ничего ему и не сказал. - Ах, вот как! Да, да, вот теперь я поняла, поняла. Да, правильно ты сделал - великодушно. Ты его простил, да? - Да. - Понимаю. И она впервые за этот вечер улыбнулась. - Помнишь, на Бештау ты мне пообещал что-то на эту тему рассказать? Ты это имел в виду? - Не только. Я тебе обещал две истории, а это только одна. - Значит, есть и еще одна? - Как минимум, одна. Рассказать? - Расскажи, конечно. Мне будет легче тогда со всем этим смириться. - Ладно. Только ради тебя. Ну вот, слушай. Это было давно, может быть - лет десять назад. Или даже пятнадцать. Не помню. Да это и не так важно. Короче говоря, поехал я как-то раз со всей их семьей в Пятигорск - просто ради отдыха. Погулять по магазинам, мороженого поесть, в парке посидеть. Ну, сама понимаешь? Она кивнула. - И вот, доехали от вокзала до Цветника, Заходим в парк и доходим там до здания музыкального театра… - Сейчас это у них зал «Камертон». Так, кажется? - Да. А Влада, ты же знаешь, все эти театры и залы особенно интересуют. Ну вот, он решил поближе посмотреть на этот зал, а там, между прочим, в это время как раз шел какой-то благотворительный концерт классической музыки. Мы свернули в сторону и подошли к этому залу. - Мы - это кто? - Влад, его жена Наталья и я. А остальные впереди нас шли и не обратили на это внимания. - И что было дальше? - Ходим по двору, рассматриваем здание, а оно и вправду очень красивое. Потом Влад зашел внутрь, а мы с Наташей остались. Ну и что? А на улице, между прочим, жарища - не меньше сегодняшней! Ждем его ждем, а его нет и нет. Куда, спрашивается, делся? И сколько можно ждать! Наталья не выдержала, пошла в здание поискать его там. Выходит. Нет его нигде, говорит, хоть ты тресни! Тогда пошли с ней вдвоем, увидели лестницу на второй этаж, пошли наверх, слышим - а там концерт идет. Аккуратно заглянули в зрительный зал. И что ты думаешь? Сидит наш уважаемый Владлен Васильевич Монастырский и, как и все там, слушает музыку. Даже глаза от удовольствия закрыл, словно кот. Антон рассмеялась. - Как будто не с вами на отдых в Пятигорск приехал, а сам, один, специально пришел на этот концерт. Да? - Вот именно! - А что дальше? - Тогда мы тоже присели на свободные места и досидели до конца концерта. И ты знаешь, Антон, он даже бровью не повел! Встал и говорит: «Хороший концерт, правда?» Я, говорит, просто улетел. - Ха-ха-ха! Улетаю я с него! - Антон развеселилась окончательно. - Ну, вот видишь, - сказал Данила, - ты уже и не только улыбаешься, но и смеешься! Хотя, конечно, как сказал Лермонтов, «все это было бы смешно, когда бы не было так грустно». - Ай, да Бог с ним! - Пусть живет? - пошутил Данила. - Пусть живет. Хотя я этого, конечно, просто так ему не забуду. - А забывать вовсе и не обязательно, - ответил ей Даниил. - Главное - не держать в сердце зла. - То есть простить? - Да, Антон, то есть простить. - Ну, хорошо. Уговорил. Я попытаюсь. Они проговорили еще около часа, и, уходя, Даниил окончательно уверился, что теперь они с Антоном снова стали, как и в прежние годы, «двоюродными братом и сестрой» (так они раньше всегда объясняли свою «подозрительную» дружбу окружающим обывателям), а на самом деле - доверяющими друг другу во всем близкими друзьями.
|