ЧЕРЕЗ РАССВЕТ (роман) Глава 26
- О, я вижу, ты все так же - один и в гордом одиночестве! - сказал Влад, окинув взглядом пустую квартиру. Но хотя голос его прозвучал бодро, было видно, что он чем-то неприятно и сильно озабочен. - Жилище отшельника, - отшутился Даниил. - Проходи вон туда, в большую комнату - там у меня попрохладнее и посвободней. Он усадил Влада в кресло, а сам присел, а потом и прилег, на свою длинную лежанку. «Интересно, расскажет он мне сегодня о своей выходке с Антоном или нет?» - подумал Даниил. Но Влад, сохраняя спокойный и несколько отсутствующий вид, пока молчал. - Ты из дома? - спросил Данила. - Нет. Ходил в поликлинику к хирургу. - К хирургу? - переспросил удивленно Данила. - Зачем? - Да вот, - ответил Влад задумчиво, - болезни что-то одолели. - И что - что-нибудь серьезное? - Да. Операцию надо делать. - Остаешься здесь на операцию? - Нет, - сказал Влад, явно желая закончить этот неприятный для него разговор. - Я же завтра уже уезжаю. Теперь дело за украинскими эскулапами! Данила, сочтя это нескромным, решил больше не расспрашивать его о его болезни, но понял, что хмурый вид Влада, скорее всего, не связан с происшествием в Минводах, а, видимо, вызван тревожным диагнозом, только что услышанным им от хирурга. - Значит, ты один тут живешь? - сказал он, помолчав. - А как же жена? - Официально она уже мне не жена, - ответил Даниил. - Да ты что! Развелся-таки! - Да. Около года назад. Разве я тебе не говорил? - Нет. В первый раз слышу. - Ну, теперь будешь знать. - А я, когда мы на Бештау с тобой разминулись, звонил ей. Но я же не знал! - Ничего страшного. - Значит, проблему одиночества, как я вижу, ты для себя так и не решил? - Нет. Не получилось. - Помню, как ты все хотел найти женщину, с которой ты бы стал сильным, а я тебе говорил, что нет таких. Кто оказался прав? - Ты думаешь, что ты? - решил вступить в спор Даниил. - Конечно. Потому что мужчина - это мужчина, а женщина - это женщина. Сильный пол - есть сильный пол, а слабый - есть слабый. Такова природа, старик! А природу - ее не переделаешь, понимаешь! - Возможно. - Я считаю, что мужчина - это всегда ведущий, а женщина - ведомая. Мужчина - как бы локомотив, а женщина - лишь вагоны. То есть я хочу сказать, что именно мужчина должен быть источником силы, а не женщина. Только мужчина! А ты все сильную женщину хотел встретить! Это же противоестественно. - Природу не переделаешь - это так, - сказал Данила. - Но… - Какие тут могут быть еще «но»? - Могут, не сомневайся. Просто одно дело - природа, то есть сама неизменная сущность человека, и ее, действительно, не переделаешь… - Вот-вот, - сказал Влад удовлетворенно. - Но совершенно иное - что, как говорится, сегодня есть, а завтра нет. - Что ты имеешь в виду? - Как раз половые все эти дела, - ответил невозмутимо Данила. Влад промолчал. Данила понял, что ему следует высказаться обстоятельней. - Видишь ли, большинство людей (в том числе и ты - извини, конечно, за прямоту) до сих пор не имеют еще представления о том, что на самом деле есть человек, то есть - какова его подлинная природа и сущность. Влад продолжал молчать. - Наука земного человечества на сегодняшний момент находится лишь в зародышевом состоянии, - попробовал зайти несколько с другой стороны Даниила. - И потому ученые, убежденные, что человек - это всего лишь вот это (он ткнул себя указательным пальцем в грудь) тело, по сути, грубо ошибаются. Влад, наконец, не сдержался: - Нельзя ли покороче? - Ну, если покороче, то так: тот или иной пол человека к его сущности (а, значит, и природе) отношения не имеет. Человек, по сути, существо бесполое. Помню, - добавил Данила со смехом, - когда я еще работал в санатории, был там один врач-мужчина, который (в шутку, конечно) говорил своим пациенткам, когда ему приходилось просить их раздеться: «Вы, - говорит, - меня не бойтесь: на работе я существо бесполое!». Вот так у тут. - Как тебя понять? - спросил Влад. - Ты имеешь в виду, что современные операции по перемене пола - это нормально? - Ну, это сложный вопрос. Я думаю, что все же это нехорошо, - ответил Даниил, и, подумав, добавил, - за исключением, быть может, редчайших случаев, когда это действительно оправдано. Но дело не в этом. - Тогда в чем? - не понял его Влад. - Видишь ли, и история человечества нами пока понята неверно. - В чем конкретно? - В том, что якобы человек произошел от обезьяны. Но на самом деле - все наоборот: это обезьяна произошла от человека. - Я уже где-то слышал такую теорию. - Ее Учителя дали еще через Елену Блаватскую в «Тайной Доктрине». - Не читал. - Ну, если бы ты поменьше по церквам ездил да свечки там ставил, то, может быть, и прочел бы, - сказал Данила, и испытующе взглянул на Влада. «Интересно, - мелькнула у него мысль, - смутит ли его этот явный намек на его подлую недавнюю выходку по отношению к Антону?». Но Влад и ухом не повел. Он все так же задумчиво сидел в кресле и, видимо, думал о чем-то сугубо личном. - И что из того? - наконец, спросил он. - А то, что эволюция человека была совсем иной. В частности, человек когда-то (но очень, очень давно) был бесполым. Точнее, он как бы заключал в себе и мужчину и женщину одновременно. И только уже потом произошло это разделение полов. - И вывод? - А вывод такой, - заключил Данила. - Пол человека не относится к числу его сущностных характеристик, и, следовательно, не имеет отношения к его подлинной природе. Что и требовалось доказать. Влад слегка призадумался. - Все-таки я не пойму, как человек может быть то мужчиной, то женщиной? Операции, как ты сказал не в счет. Тогда как? - Очень просто. Это реализуется в Природе посредством закона реинкарнации. - Ах, вот оно что! - недоверчиво протянул тот. - Ты, я вижу, не веришь (точнее - не хочешь верить) в реинкарнацию? - А почему я должен в это верить? - резонно возразил Влад. - Наука это пока не подтвердила, да и в христианстве - религии наших предков - этого тоже нет. Так что, извини: все это, опять же, блеф и ерунда. Мужчина - это кормилец, а женщина - потребитель, и нечего тут больше усложнять! - Да нет уж - твердо возразил Даниил - Доктрина реинкарнации - серьезнейшая доктрина. Это, если хочешь знать, один из краеугольных камней мироздания! А «блеф и ерунда» - это, скорее, твои рассуждения о «кормильцах» и «потребителях». Совсем не понял, о чем это ты! Я лично выступаю за равенство сторон, и никогда не изменю своего взгляда. Но я никогда не собирался, и не собираюсь, «жить ее решениями», решениями женщины, но собираюсь жить общими. Общими! Я считаю, что каждое более-менее ответственное решение должно приниматься вместе, причем в правах - совершенное равенство! Но никакой зависимости одного от другого в смысле чьего-то подчинения и чьей-то власти! Я против этого. - Но если женщина вправе требовать от мужчины силы, опоры, защиты, то как может требовать того же от женщины мужчина, признаваясь при этом ей в собственной слабости, - не уступал Влад. - Я вижу, ты так и не понял самого главного в отношениях со слабым полом. «Тьфу ты! Как об стенку горох!» - в сердцах воскликнул про себя Даниил, видя, что Влад совершенно не воспринял его доводы всерьез. - Да разве та женщина сильная, которая мужественнее и грубее? - сказал он. - Сильная женщина - это вовсе не значит, что у нее должны быть железные мускулы, грубый нрав и властный голос. Совсем наоборот! Сила женщины - даже не в ее слабости (Карл Маркс тут, при всем моем уважении к нему, явно дал маху), она - в силе ее духа, а сила духа не зависит от мускулов. Сила духа, как я тебе только что доказал, не зависит от пола человека! Влад опять смолчал. Но видно было, что он вовсе не торопится что-то менять в своих взглядах. - Я не хочу, чтобы кто-то был сильней, и кто-то был слабей. Я хочу равенства. Ибо только равенство не унижает. Наслаждение женщины от подчинения - свойство, связанное с исторически сложившимся ее многовековым притеснением, то есть свойство искусственное. Оно должно отмереть. Кстати, я всегда любил слова Ленина по этому поводу: «Наша революция, - говорил он, - установила равноправие. Но равноправие ведь действует не мгновенно, а постепенно, как любой социальный процесс. Сейчас женщина куда свободнее духовно, но, однако, полностью еще не освободилась от рабской привычки наслаждаться своим унижением». Вот так. Так что я считаю, что в своем взгляде на женщину я смотрю вперед. Данила, выплеснув с жаром эту возвышенную тираду на одном дыхании, наконец, смолк. - А я вот с некоторых пор цитат из Ленина просто не переношу, - сказал в ответ Влад. - И всегда предпочитал относиться к женщине как к данности. Другими словами, как к результату - результату исторического процесса. И всегда старался уяснить, а какой данностью я должен владеть как men (мужчина), чтобы прожить счастливо в отрезке жизни от 1980 и до, приблизительно, 2030 с одной. - и желательно только одной - women (женщиной). Вот такое мое кредо, брат. Но давай не будем больше об этом спорить и лучше поговорим о чем-нибудь другом. Теперь замолчал Данила. Он понял, что опять «перегнул палку» и почувствовал, что наказание «жгучей кислотой» теперь для него неизбежно. Проклиная свою несдержанность, он поспешил перевести разговор на более «нейтральную» и близкую для Влада тему - о его театральных делах - Ты мне до сих пор ничего не рассказал, как у тебя прошел театральный сезон в этом году? - спросил его Данила, чтобы разрядить обстановку. «У него итак неприятности со здоровьем, - стал корить себя Данила, - а тут еще я со своей философией». - Нормально. - А сколько спектаклей удалось поставить? - Всего один, - ответил спокойно Влад. - Один? - снова удивился Даниил. - Так мало? - Ну да. Три спектакля репетировались, но до стадии выпуска дошел только один. Кстати говоря, как раз тот, идею которого ты мне подсказал. - Это к 70-летию Джона Леннона, что ли? - Да. Спектакль называется «Lennon forever», ну то есть «Леннон навсегда». - Отличное название, - похвалил Данила. - Чисто битловское, - отозвался спокойно Влад. - Ну и? - Премьера была девятого октября - все как задумано. - В день рождения Леннона! Здорово! И как она прошла? - В целом, так себе. Я не очень доволен этим спектаклем. Честно сказать, хотелось большего. - А в чем дело? - спросил Данила. - Что тебе мешает добиться того, чего ты хочешь? Финансы ограниченные, наверное? - Нет, актеры. Актеры, понимаешь, актеры! Не «тянут» они свои роли, и все тут. И ничего, брат, поделать невозможно! - Но ты ведь режиссер. Ты должен, если что, им подробно все разъяснить. Разве не так? - Разъяснял. И не раз. - И что? - Да ничего. Делают по-своему, и все. А делают совсем не то. - Да еще и, небось, каждый со своими раздутыми амбициями? - усмехнулся Данила. - А как же! Это же, блин, Я! Я! А режиссера ни в грош не ставят. - Да. На языке Учения это называется отрицанием закона Иерархии. Духовная уравниловка - это ужасно. - Вот именно. Некоторые из актеров даже на репетиции потихоньку перестают ходить. - А ты? - А что я? У меня сейчас нет никаких прав в театре. Все права - у отдела культуры, а я - никто. Я создал театр этот, и вот теперь я - никто. Устал я уже от всего этого! Знаешь, так хочется взять и бросить к черту весь этот бардак! - Бросить…Легко сказать! А куда ты пойдещь-то? - Вот то-то и оно, что идти особо некуда. Поэтому и работаю все еще там. - И сколько раз вы сыграли спектакль о Ленноне? - спросил его Даниил, снова стараясь отвлечь своего друга от невеселых и тревожных опасений за свое будущее. - Что значит сколько? - не понял Влад. - Спектакль идет в течение всего сезона. Сначала давали его раз в неделю, а теперь даем два раза в месяц, иногда и три. - С успехом? - Ну, понятное дело, публика приходит. Но чтобы сказать, что наблюдается какой-то особенный успех… Нет. Говорю же, я не удовлетворен этой постановкой. - Почему? - Ну вот, например, задумал я очень интересный финал - с детским хором. Представляешь: детский хор чистыми голосами поет в финале «Imagine». Это ж - до слез! - Ну и что? - И ничего не вышло. Пригласил этот хор к себе в театр, попробовали, и - полный ноль. Дети, понимаешь, есть дети: они не понимают, что они поют. Им что «Imagine» петь, что какое-нибудь говно - никакой разницы. Ну, я послушал их, послушал, и говорю: «Нет, спасибо». И все. Ничего не получилось. - Да уж, жаль, - посочувствовал Данила. - А идея была великолепная. - Идея-то великолепная, но что с того? - А Леннона кто играл? - снова «перевел стрелки» на нейтральную тему Данила, - Не ты? - Нет, студент один. - А ты не рискнул? - Я помню, как ты мне говорил, что Леннона хорошо бы сыграть мне самому. И что я на него даже чем-то похож. Внешне, конечно. Да и один знакомый, тоже - театральный режиссер, мне потом сказал: «Играй, - говорит, - Леннона сам, эта роль для тебя». Но я подумал-подумал, и - решил отказаться. - Почему? - искренне удивился Даниил. - Ну, не в тех жизненных обстоятельствах, в которых я сейчас нахожусь, это делать, понимаешь! Я ведь дни свои провожу на работе в страшной суете. А сама роль довольно сложная, тонкая, там надо много репетировать. А когда? Где? И я отказался. Вот, взял молодого мальчика из театрального института - он и сыграл. - На твой взгляд, хорошо сыграл? - Неплохо. А хочешь - сейчас сам посмотри. Спектакль у меня с собой, - он хлопнул рукой по своему ноутбуку. - С удовольствием. - Ну, вот и славно. У тебя тут аптека неподалеку есть? - Есть. А что? - Врач выписал кое-какие препараты - надо бы зайти да сразу купить. Давай я схожу сейчас в аптеку, а ты пока посмотри спектакль. Он короткий - всего минут на двадцать, если не считать вторую часть. - А как же без второй части? - Вторую часть можешь посмотреть потом - там уже нет театрального действа, точнее - действия. - Ладно, договорились. Данила подробно объяснил Владу, где находится ближайшая аптека, и даже - несколько аптек, а тот включил для него свой ноутбук «Тошиба»» и открыл в нем файл с названием «Леннон навсегда». Это была видеозапись его спектакля, посвященного недавнему юбилею Джона Леннона. Данила проводил Влада до двери на лестничную площадку, и, чтобы тот, вернувшись, не отрывал его от просмотра и беспрепятственно вошел в квартиру, зафиксировал защелку на двери так, чтобы она не действовала. Вернувшись в комнату, он погрузился в спектакль. Прошлые эксперименты Влада, откровенно говоря, ему не нравились. В прошлом году, например, Влад привез с собой записи сразу двух своих новых постановок - «Лунную сонату» и « Все, наконец!» Это были два коротких моноспектакля. Он просмотрел их без особого энтузиазма. В «Лунной сонате» с самого начала все стало раздражать его: актриса играла бледно, заботясь лишь о том, как бы поэффектней подать свою привлекательную внешность, а текст самой пьесы, вообще, показался ему чуть ли не бредом. Так что он с трудом удержался, чтобы не выключить раньше времени свой DVD-плеер. Другой спектакль, правда, был получше; там актер, исполняющий главную и единственную роль, буквально с первой же секунды «взял его в оборот» (то есть безраздельно завладел его вниманием), но, разобравшись затем во всей фабуле, он и тут почувствовал, что зря потерял время и свою энергию, занимаясь просмотром этого ролика. И вот теперь Данила невольно ждал нового разочарования. Но его не наступило. Спектакль, на сей раз, оказался действительно замечательным и интересным. Очень просто задуманный, он, тем не менее, производил сильное впечатление, а главное - оставлял немало свободы для личных догадок и интерпретаций. Данила даже вспомнил одно мудрое высказывание из своего любимого Учения: «Особая красота - в недосказанности». Сюжет был прост: к уже стареющему ярому «битломану»-фанатику попадает православный паломник, почти как две капли воды внешне похожий на Джона Леннона и живет у него тайно несколько дней. Причем, до конца так и неясно - Джон ли это Леннон и в самом деле или же нет, ибо тот одновременно и отрицает, и признает это. Потом он уходит. Вот и все. Но сцена была оформлена так замечательно, актеры сыграли так естественно (впрочем, студент, игравший «Джона по имени Федор Кузьмич», увы, этой естественности несколько недобрал), что спектакль воспринимался на одном дыхании. Необычный концерт-финал тоже неплохо вписался в общую картину. Словом, Данила остался весьма доволен новой постановкой Влада. Тут вернулся из аптеки и сам Влад. - Ну, как тебе? - спросил он, видимо, не ожидая услышать особого одобрения - Отлично! - воскликнул Даниил. - Мне понравилось! Влад улыбнулся (впервые за этот вечер). - Конечно, можно было бы сделать еще лучше, но.. но… но… Тут вдруг раздался какой-то неясный шум в дверях и голос: «Данька! Данька! Где ты? Встречай гостей!» заставил Данилу и Влада обернуться назад. В дверях комнаты стояла Антон. Казалось, что она только что стремительно ворвалась в квартиру. От неожиданности оба они - Данила и Влад - растерялись, не в силах в первые секунды вымолвить ни слова. Антон же, в свою очередь, тоже оторопела. Увидев, что Даниил не один, а с ним тот, кто совсем недавно так жестоко надсмеялся над ней, она застыла на пороге. Лицо ее из возбужденно-радостного тут же стало хмурым и холодным. Постояв еще несколько секунд на пороге и ни сказав больше ни слова, она затем резко повернулась на своих высоких каблуках и стремительной и твердой походкой вышла вон из квартиры. Влад побледнел. Однако, тут же овладев собой, он ушел в большую комнату, сел там в кресло и неподвижно застыл в молчании. Прошло минут десять. Наконец, он встал, извинился перед Данилой, что не может больше у него задерживаться, молча уложил свой ноутбук в сумку и вышел к лифту, сказав напоследок: «Если будет такая возможность, приходи завтра в половине двенадцатого на вокзал». Данила остался один.
|