ЧЕРЕЗ РАССВЕТ (роман) Глава 28
«Пассажирский поезд № 26 сообщением Кисловодск-Киев отправится в 12 часов 15 минут с третьей платформы. Нумерация вагонов - с хвоста поезда», - как эхо, отдаваясь во всех помещениях вокзала, прогремел в динамиках голос диспетчера; тем временем сам состав, издавая резкие свистки, медленно подавался к платформе. На перроне группами толпились люди - отъезжающие и провожающие, кругом стояли большие сумки, рюкзаки, чемоданы и другая ручная кладь, то и дело слышалась звонкая украинская речь. Наконец, поезд остановился, сжатый воздух со свистом вырвался наружу, и толпа у здания вокзала, подхватив багаж, пришла в движение и понемногу стала подтягиваться к стоящим у перрона вагонам. - Владюша, ты слышал - поезд уже объявили. Пора идти на перрон. Сынок, как бы нам не опоздать! Давай, бери чемоданы - пошли. А где Лена? Лена где? Ах ты, Господи, куда же она ушла-то? Владюша, Лена где? - Матушка, да не переживай - Лена сейчас подойдет. Они с Наташей пошли в магазин купить мне лаваш в дорогу. Сейчас придут. - Так поезд же уже объявили, Владюшечка! - Ну и что, что объявили? До отправления поезда, мама, еще целых полчаса. Так что, не волнуйся - мы все успеем. Ус-пе-ем! Не волнуйся. - Ну, смотри, сыночек. А то останешься - и билет пропадет, и на работу опоздаешь, неприятности могут быть. - Не будут, не волнуйся, - успокоил ее Влад. - Не будут. Все будет хорошо. - Ну что за дети такие беспечные! Мы в свои годы никаких опозданий не знали. Попробуй-ка хоть на пять минут опоздай - даже под суд за это попасть можно было. А теперь что? А теперь ничего. Опоздал - и хоть бы что! - Мама, те годы, слава Богу, больше никогда не вернутся - мы сейчас живем в свободной стране. Точнее - в свободных странах. - «Свободных», - повторила та со вздохом. - Да что же это за «свобода» такая, деточка, что кругом только убивают да обманывают? Лучше бы уж было все как раньше! «Да не дай Бог», - поморщившись, сказал про себя Влад, и, увидев, что к вокзалу идет от остановки такси Данила, направился ему навстречу. Даниле же, столкнувшемуся в это утро с массой непредвиденных обстоятельств, как нередко случалось у него на работе, стоило немалого напряжения, дабы суметь-таки выкроить из своего довольно плотного рабочего графика нужный час и приехать на вокзал. Он, конечно, мог бы и не приезжать, ничего страшного не произошло бы, но вот уже почти тридцать лет, как он, словно и в самом деле член их семьи, каждый год неизбежно приходил в один из первых дней августа сюда на вокзал. Украина уже давно стала как бы «второй родиной» для Влада, ибо он жил и работал там уже многие и многие годы - почти сразу же после окончания театрального института в Петербурге (тогда еще - Ленинграде). И даже когда Даниил по тем или иным причинам был зол на Влада, он никогда не мог отказать ему в том, чтобы в последний день его отпуска придти на вокзал и проводить его в дальнюю дорогу на эту его «вторую родину». - Привет, - поздоровался, подойдя, Даниил. - Привет, - ответил Влад, и, взглянув еще раз на часы, сказал - Пойдем, немного прогуляемся по вокзалу. Время еще есть. - Пойдем. - Слушай, я тут подумал - сказал Влад, - может быть, те фильмы, что ты обещал мне «скинуть» на ноутбук, ты просто запишешь с помощью «Nero» на чистые DVD-диски? - Могу. - А потом отнеси их, пожалуйста, ко мне домой и отдай сестре - она их мне передаст поездом через знакомую проводницу. - Нет проблем. Договорились. - Вот и славно. Наступила пауза, и у Данилы на мгновение замерло сердце: «Вот сейчас, - подумал он, - он спросит о ней. Об Антоне. Вот сейчас». Но Влад промолчал и заговорил на совершенно другую тему - о своем спектакле. - Досмотрел вчера до конца финал пьесы? - Да. - И что скажешь? Как, на твой слух, спели актеры? - Вполне удовлетворительно, - ответил Данила. - Конечно, это совсем не то, что в оригинале - понятно, что сам Леннон поет более проникновенно. - Ну, где же я тебе живого Леннона-то достану! - полушутя отпарировал Влад. - Уж что есть - то есть. Как говорится, чем богаты… - Ну да, - согласился, понимающе, Данила. - А еще что скажешь? - продолжал выспрашивать Влад. - Как тебе игра моих актеров? - Хорошо, - ответил Даниил. - А конкретней? Твой толстяк, например, - начал Данила, имея в виду одного из основных актеров труппы, отличающегося плотным телосложением, - и на этот раз сыграл отлично - по-моему, он очень даже неплохой актер. Правда, когда под конец первой части этот его фанатик-битломан «Петрович» начинает слегка впадать в истерику - получилось, честно говоря, не совсем естественно. - Переусердствовал? Так? - Да. Слегка. Но в целом - все отлично. - Ну, дальше. - Парень, который играет его сына, тоже молодец - справился, я считаю, со своей ролью «на пять». - Ну, там и справляться-то, по сути дела, не с чем - роль простенькая, - заметил в ответ Влад. - Дальше? - К тому, как сыграна корреспондентка, у меня тоже особых претензий не возникло, а вот с «Джоном» - тут, как говаривал один мой бывший начальник (знаток русского языка, между прочим) «дело хужее». - Хужее? Ха-ха-ха-ха! - рассмеялся Влад. - Ух, хорошо! Хужее! Ха-ха-ха! - Да. Внешне, то есть чисто зрительно - все просто отлично. Похож на Леннона - это бесспорно, одежда, и даже - походка; а вот голос - ну, никуда! Такое впечатление, что парень не во взрослом и профессиональном театре играет, а где-то в школе на смотре художественной самодеятельности. Очень слабо. Ему надо настоящих паломников повидать (хотя бы в кино), и по церквям немного походить, - тут Данила бросил быстрый и испытывающий взгляд на Влада, надеясь, все-таки, проникнуть в тайну его недавней странной выходки по отношению к Антону, но тот и на этот раз никак не прореагировал на его намек. - Тогда, может быть, - заключил он, - нужная естественность речи и придет. А пока - плохо, Влад, плохо. Ты обрати на это внимание. - Хорошо. Я поработаю с ним еще, - согласился Влад. - Очень понравилось мне оформление сцены, между прочим, - сказал затем Данила. - Правда? А я, честно сказать, сомневался - правильно ли я сделал, что создал на сцене обстановку такой светлой, ничем не загроможденной и со вкусом оформленной портретами «битлов» комнаты. Может быть, лучше было, наоборот, создать там форменный бардак? - Нет, нет. Ни в коем случае! Все отлично! - А как ты оцениваешь звуковое сопровождение спектакля? - Тут ты, как всегда, проявил достаточно тонкий вкус, Влад. Молодец! - Приятно слышать. - Особенно мне «близок и понятен», - с иронией заметил Данила, - назойливый и безумолчный уличный шум через открытую форточку! Влад засмеялся. - Ну, это у меня как бы «звуковой символ» нашей современной городской «экологии». Экологии в кавычках, конечно, - пояснил он. - Шум ужасный, согласен с тобой. Я сам дома уже не могу находиться спокойно с открытым окном или хотя бы форточкой - буквально через десять минут голова начинает трещать от шума. - Вот-вот, - подтвердил Данила. - А как ты воспринял саму идею спектакля? - спросил Влад. - Ну, по-моему, воспринять ее однозначно при такой степени недосказанности просто невозможно, - ответил Даниил. - А так и было изначально задумано, - сказал Влад. - Так что, говори - не стесняйся свою версию. - Все зависит от того, Джон или не Джон этот самый «Федор Кузьмич». - Это решать зрителю, - сказал Влад. - На этом и основана вся интрига. - Так вот, если это не Джон, то спектакль можно воспринять как сатиру на извращенную «битломанию». Это протест против фанатизма, унижающего настоящую культуру и искусство. - Так. А если это Джон? - спросил Влад. - Ну а если это Джон, то интерпретация совершенно иная. - Какая же? Ну, что ты остановился? Говори! - Боюсь, ты меня здесь не поймешь и не поддержишь. - Что так? - Просто я не с таким уж безусловным уважением отношусь в настоящее время к «Битлз». - Как это понять? - Именно так, как я сказал. Например, далеко не все их песни можно считать «классикой рока». Безусловно, есть шедевры, и много шедевров, но наряду с этим есть и откровенные поделки и безвкусица. - Странно слышать такое от тебя - бывшего битломана, - заметил Влад. - А еще? - А самое главное - ни в коем случае нельзя делать из этих «Битлз» какой-то идеал. Общественный идеал, я имею в виду. Иными словами, неких божков. Потому что при ближайшем рассмотрении оказывается, что до идеала там еще… - Ехать и ехать, лететь и лететь?… Я тебя правильно понял? - Да. Но вряд ли ты понял - почему? - Почему? - Ну, там много весьма серьезных «потому что». Откровенная наркомания, например. Или - бешеная жестокость. Выходки всякие. Пьянство, наконец. - Жестокость? Выходки? Это у «Битлов»-то? Ну, ты, брат, меня удивляешь! - сухо возразил Влад. - Тебе это доказать? - слегка взъерошился Даниил. - Ну что ж, попробуй. Если только это вообще можно доказать. - Ну, хорошо. Будем говорить о Джоне Ленноне. Скажи, ты читал такую книгу - «Любить Джона»? - Нет. В первый раз слышу. - А я вот недавно прочел. Написала ее Мэй Пэнг - оказывается, была у него такая любовница, причем Йоко Оно знала о ней. И даже чуть ли не самолично подложила ее к нему в постель! - Да ну! И что? - В этой книге описано много различных и, замечу я тебе, очень далеких от идеальных, жизненных ситуаций из жизни Леннона - как раз когда он жил вместе с этой кореянкой. Кстати, вот она, эта книжка - я ее захватил сегодня с собой, чтобы показать тебе. И он вытащил из своей сумки две небольшие брошюры. Влад взглянул на обложки. - И «что же здесь такого криминального»? - спросил он строчкой из песни Маши Распутиной. - Вот, например, - Данила раскрыл книгу на одной из своих закладок. - Если интересно - можешь прочесть вот это. Тут немного. Влад взял книгу и быстро прочел про себя указанное Даниилом место: «Когда все закончилось, я взяла Джона за руку. Он слегка качался, когда мы выходили из студии. Во дворе он вдруг повернулся, дико посмотрел на Джесси, резко подошел и поцеловал его. Тому показалось это очень забавным. Он наклонился вперед и тоже поцеловал Джона. Джон размахнулся и врезал ему так, что он полетел через автомобильную стоянку. - Пидор! – закричал Джон. Я никогда не видела его таким. Глаза у него стали стеклянными, он не видел меня. Вдруг я поняла, что только спиртное давало ему возможность преодолеть свое страстное желание быть управляемым сильной женщиной. Очевидно, ни одна женщина – даже Йоко – не могла справиться с ним, когда он был пьян. Мои нервы были взвинчены, но я не хотела отходить от него. - Я хочу ехать с Джоном, – сказала я. - Нет. Сюда, – приказал Спектор. - Делай, что говорит Фил, – сказал Джон пьяным голосом. - Нет, я хочу ехать с Джоном. Мы быстро доедем. Спектор схватил меня за руку и затащил в другой автомобиль. Было раннее утро, и на дорогах никого не было. Пока мы ехали, я слышала голос Джона в задней машине. Он кричал вовсю силу своих легких. Сначала он кричал: «Мэй», затем: «Йоко». Снова и снова я слышала, как он кричал: «Мэй... Йоко... Мэй... Йоко...». Когда мы подъехали к дому, я выскочила из машины. Арлин выскочила из другой и побежала ко мне. Она была очень напугана. «Джон сошел с ума, – сказала она. – Он пытался выбить ногой стекла в машине. Он колотил всех подряд и рвал им волосы. Джим Келтнер пытался сесть на него и придавить, но бесполезно» Я увидела, как Джон вывалился из машины, и подошла к нему. «Пойдем домой», – сказала я, обняв его. «У него одна кожа да кости, трудно поверить, что он такой сильный, – сказал мне Келтнер. – Я гораздо крупней его, но не смог удержать его. Не могу поверить – он сильнее меня. По-моему он неуправляем… » - Ну как, убедился? - Впечатляет, - ответил хмуро и задумчиво Влад. - Есть что-нибудь еще? - В этой книге таких мест несколько. Вот еще. И он раскрыл для Влада книгу в другом месте: «Мы с Пэтти уселись в гостиной, наблюдая за Джоном и Джесси. Тот или другой говорили какую-нибудь глупость, и оба заливались еще более истерическим смехом. Я встала и пошла в ванную, попросив Пэтти присматривать за ними. Вдруг я услышала глухой удар. Потом Пэтти закричала: «Ты убил его!» Я побежала назад в кухню. Джесси лежал на полу. - Ты убил его! Ты убил его! – причитала Пэтти. - Нет, не убил! - Джон взял из холодильника банку апельсинового сока и вылил его на Джесси. Тот пошевелился. Джон ухмыльнулся. «Видишь, он вовсе не мертвый». Он объяснил, что пошел в кухню за кока-колой. Джесси последовал за ним. Джон достал бутылку кока-колы и треснул ею по голове Джесси. Тот рухнул на пол». Но на этот раз Влад, прочитав указанный отрывок, принялся хохотать до слез. - Треснул по голове! Ха-ха-ха! По голове кока-колой! Ха-ха-ха-ха!... - не мог остановиться Влад. Данила спокойно стоял и ждал, когда у его приятеля кончится этот неуправляемый приступ глупого смеха. Через минуту-две тот, наконец, пришел в себя. - Ладно. Помнишь, кто такой Стью Сатклифф? - спросил Даниил. - Да. Так называемый «пятый битл». А что? - Так вот, он умер в Гамбурге. - Да, я знаю. - А отчего умер, знаешь? - Нет. Как будто бы от застаревшей травмы головы, которую он получил в одной из уличных драк. Джон Леннон еще очень переживал из-за его смерти, так как это был его лучший друг. - А знаешь, что было на самом деле? - Что? - Вот что. У меня тут где-то есть небольшая сноска из другой книги о Ленноне - «Джон Леннон как он есть» Альберта Голдмана. Ага, вот она! Вот прочти. Прочти, прочти! - Послушай, Данила, мы тут с тобой заговорились, а мои уже, небось, места себе не находят от волнения - поезд-то ждать не будет. Давай поговорим об этом в другой раз? - Нет. Еще секунду. - Ну, хорошо. Где читать? - Вот, - и Данила ткнул пальцем на одно из примечаний внизу страницы. Влад прочел следующее: «Расследование показало, что драка произошла не в Литерлэнде, а в расположенном неподалеку Лэтом- холле. Стью оказался зажатым со всех сторон бандой крутых ребят, когда Джон и Пит Бест подоспели к нему на помощь. Колошматя противника напропалую, Джон даже сломал себе палец, но ребятам удалось отбиться. Пит Бест прекрасно запомнил это происшествие, но не мог припомнить, чтобы кто-то ударил Стью по голове. Лишь теперь известно, что Джон винил в смерти своего лучшего друга себя. Много позже он рассказал Йоко (которая, в свою очередь, поведала эту историю Марни Хеа) о том, как однажды в Гамбурге во время ссоры со Стью на него напал очередной приступ неконтролируемой ярости. Он начал молотить кулаками во все стороны и даже несколько раз ударил Стью ногой, обутой в ковбойские сапоги с очень твердым носком. Когда к нему вернулся разум, он обнаружил, что стонущий Стью валяется на мостовой, а рядом с его головой натекла лужица крови. Придя в ужас от того, что натворил, Джон бросился наутек. «Вернись, скотина! Ну, какой же ты идиот!» - закричал ему вдогонку Пол, который присутствовал при этой сцене, вероятно, вместе с Джорджем. Но Джон убежал без оглядки. Смерть Стью преследовала Джона на протяжении всей жизни. Когда он почувствовал приближение собственной смерти, он признался Фреду Симану, что всегда считал себя виновным в гибели Стью». Теперь веселье его как рукой сняло. - Неужели это правда? - сказал он. - Скорее всего, да, - ответил Данила. - Теперь, я думаю, ты понимаешь, что если бы Джон Леннон действительно остался жив и тайно уехал от всех в Россию, чтобы, бродя по ней никем не узнанным и под чужим именем, замаливать свои грехи в храмах и святых местах, то это было бы с его стороны вполне правильным и логичным поведением. Вот как тоже можно понять твой спектакль! - Да, ты меня сегодня опять огорошил, - признался Влад. Тут подбежала крайне встревоженная племянница Наташа. - Дядя Влад! Дядя Влад! Поезд! Поезд! Скорее! - Ну что ты так волнуешься, Наташа? - успокоил ее Владлен. - Не уедет без меня никуда этот поезд. До отправления, между прочим, еще целых… - он посмотрел на часы, - целых семь минут! Ну, пойдем, пойдем дорогая! Все мы успеем. Все будет хорошо. - Пойдем, Данила! - бросил он, увлекая за собой племянницу. Они подошли к нужному вагону. Тут уже в беспокойстве стояла вся родня Влада. - Деточка, а мы уже тут решили, что ты передумал ехать, - сказала его мать, стараясь ничем не выдать только что пережитого ею сильного беспокойства. - Владик, ну как так можно? - произнесла его сестра с упреком. - Ладно, ладно. Все в порядке, - успокоил их обоих Влад. - Лаваш мы тебе купили. Свежий. Положили в рюкзак, сверху. - Спасибо, Леночка! Спасибо, дорогая! - по-братски ласково поблагодарил ее тот. - Ну, пойду - отнесу вещи в вагон. - Давай. И выходи, чтобы попрощаться. - Обязательно! Данила молча наблюдал со стороны эти семейные беспокойства и хлопоты. Вдруг внимание его привлекла женщина, в которой ему почему-то почудилось что-то близкое и очень-очень хорошо знакомое, но что - он сказать пока не мог. Женщина стояла к нему спиной и была одела в белый, длинный и широкий, скрывающий ее фигуру, медицинский халат и такую же белую медсестринскую пилотку; кроме того, глаза ее скрывали широкие темные солнцезащитные очки. - Странная какая-то медсестра, - подумал Данила. Тем временем родня начала прощаться с Владом. Наконец, тот подошел и к Даниилу и протянул ему руку. - Ну что, брат, теперь уже, наверное, до следующего лета. А впрочем, как Бог даст! Будь здоров и удачи тебе! - И тебе! Поезд едва заметно тронул. «Пассажирский поезд № 26 сообщением Кисловодск-Киев отправляется с третьей платформы, - прозвучало из динамиков. - Доброго пути вам, товарищи пассажиры!». Влад стоял в дверях тамбура, энергично и бодро улыбаясь всем на прощание. В этот момент Данила неожиданно почувствовал, что кто-то быстро взял его под руку. Он оглянулся: - Антон! Женщина в белом исчезла, а рядом с ним теперь стояла, улыбаясь, одетая точно так же, как вчера - в красное яркое платье, Антон. Через руку ее был перекинут свернутый тончайший белый халат, а из сумки выглядывали черный очки и белая пилотка. Поезд уже прошел метра три-четыре, когда взгляд Влада, на секунду оторвавшись от созерцания родных, вдруг упал на стоящую рядом с Даниилом и держащую его под руку Антона. Влад вздрогнул, не поверив собственным глазам. А Антон, весело засмеявшись, круто развернулась на каблуках, и быстро зашагала прочь, увлекая Даниила за собой по направлению к подземному переходу, ведущему в город.
|