ЧЕРЕЗ РАССВЕТ (роман) Глава 38
- Вот это новость! - воскликнула Антон. - Что там у него стряслось? - обеспокоено сказал Данила. - Это, наверняка, из-за кинокамеры. - Что-что? - Понимаешь, у него из театра недавно украли очень дорогую кинокамеру. Японскую. На наши деньги она около ста тысяч рублей стоит. - Чью? Его личную? - В том-то и дело, что нет, а, как говорится, «казенную». На балансе отдела культуры числилась. Вот завотделом культуры теперь и взъелась на него. - Взъелась? Почему? - Насколько я понял из его рассказа, они там, в отделе культуры, не верят, точнее - делают вид, что не верят, будто это была кража. Говорят, что он сам эту камеру украл и продал. - Что? Чтобы Влад украл? Украл сам у себя, как последний алкоголик? Нет. Не верю! - энергично заявила Антон. - Такого не может быть. Он не такой. - Вот и я не верю, - согласился с ней Данила. - Думаю, тут дело в другом. - А в чем? - Ну, точно не знаю. В национализме, например. Они же прекрасно знают, что он «москаль» - ну, что не коренной житель, а приехал из России. Вот и хотят его выжить, а на его место поставить своего - хохла, грубо говоря. - И мягко выражаясь тоже, - с насмешкой закончила Антон. - Эта дура с заплетенной косой - Тимошенко - своим национализмом просто всех уже достала! - Не говори. Стыдобище натуральное! - Ай, да ну ее в баню!.. Значит, скоро Влад приедет? И - навсегда? - А ты, я вижу, его простила? - Ну, Бог с ним, Данька. Столько воды за все эти дни утекло, что обида как-то уже и не вспоминается. Но все равно - пока он сам не придет и не извинится передо мной, я разговаривать с ним не буду. Хотя и не сержусь на него уже. - Правильно, дорогая. Так и надо, - одобрил ее намерения Данила. - Вот что, дорогой, - в тон ему сказала Антон. - Мы тут с тобой сидим, так сказать «ля-ля справляем», а на кухне ужин уже давно остыл. Я что, зря старалась, что ли? А ну, айда на кухню! И она, смеясь, поволокла за собой Данилу на кухню. Там, действительно, был приготовлен целый «пир горой» - весь стол был уставлен разными кушаньями. И даже шотландское виски было вновь разлито в два маленьких стаканчика. - Мы что, опять пьянствуем? - спросил ее, шутя, Данила. - Должны же мы отметить удачное избавление от смерти в заваленной шахте в прошлое воскресенье! - ответила та. - Ладно уж, - согласился Даниил. - Выпьем. Но только по одной. - Договорились, - согласилась Антон. Она быстро подогрела картофельные котлеты, сделанные с большим искусством и, в то же время, очень просто, и заново вскипятила воду в чайнике. А на Даниила внезапно накатила волна какого-то странного блаженства - ему показалось, что время словно бы вернулось назад, и он, как когда-то давно, полный (несмотря на все свои колебания и сомнения) счастливых надежд на будущее, опять начинает новую жизнь с новой женой - на этот раз не с Вероникой, а уже с Антоном. Но затем воспоминания унесли его в прошлое - в те далекие годы, когда его роман с Вероникой только начинался, и он погрузился с головой в эти припомнившиеся ему сейчас собственные мысли двадцатилетней давности Вот что он чувствовал и думал тогда: «В Агни-Йоге, в «Надземном», есть такие слова: «Пусть будут уверены эти труженики, что от их рабочего стола к Нам протянута незримая нить. Пусть такие сотрудники черпают силу из существования Братства. Невидимо поможем им. Найдем нужные им книги. Соединим мысли их с надеждами Дальних Миров. Упрочим их доверие. Найдем им любящее сердце…». Для меня все это сейчас сбывается просто буквально. Книги приходят, сознание расширяется, доверие к Учению растет. Правда, слова о «любящем сердце» раньше долго не вписывались в эту картину - ведь с женой Ирой духовного единства и взаимопонимания у меня нет. И вот, кажется, произошло… Да, вдруг произошла у меня встреча с человеком, который, т.е. которая, видимо, меня полюбила. И мы уже очень сблизились. Но на сердце - нелегко: душу мою сейчас терзают сомнения, как мне поступить - уйти к ней или, все-таки, остаться с Ирой и не разбивать свою так называемую «семью»? Вероника уверяет меня, что я - именно тот, кого она всю жизнь искала, что любит меня и не сомневается, что эта любовь ко мне у нее на всю жизнь. Только вот я не тороплюсь этому верить. И, наверное, правильно делаю. Если б я сам полюбил ее со всей страстью, то, наверное, без труда пошел бы на развод, но мое состояние иное: с Вероникой мне хорошо, спокойно, благостно, но не ощущаю в ней, все же, Той, ради которой на все готов. Взвешиваю - и не могу взвесить - будет ли оправдана та жертва, когда я жену свою сделаю «разведенкой», сына лишу отца? Боже, как мне порой тяжело!.. Но надо делать выбор, судьба явно ставит меня перед ним. Но что выбрать - не знаю. Единственное, что говорю себе - это: «Раз не знаешь - не торопись: пусть решение зреет в сердце». Наверное, так правильнее всего. Поэтому пока придется пожить двойственно - и дома, и у Веры. Но дома жене никаких небылиц плести не хочу, не могу я лгать! Лучше просто буду молчать, и стараться не подпускать ее к себе. Хоть этим как-то постараюсь унять свою совесть… А ведь встреча наша с Вероникой произошла сама собой - никто из нас инициативы не проявлял! Нас познакомили. И произошло это, между прочим, в знаковом месте - в пятигорской городской библиотеке, в клубе духовной культуры «Гармония». Познакомили потому, что оба мы - из Кисловодска, а друг друга не знали. В первую минуту мы с ней даже не поняли, что происходит. Подходит одна активистка клуба ко мне, берет меня за руку и, со словами «Сейчас я Вас кое с кем сведу!», буквально тащит за собой в другой конец зала. И знакомит с Вероникой: похожа на японку, восточный тип лица, темные глаза, черные волосы, великолепная фигура… А та тоже не знает, как и что говорить в ответ. И вот, познакомили просто так, а получилось… А получилось, что мы потом очень скоро осознали, как близки, как родственны наши души. И вот, всего за каких-то две поездки в электричке (от Кисловодска до Пятигорска и обратно) стали с ней людьми, которые словно бы знают друг друга уже несколько лет. Ну а дальше - больше: почувствовали, что хотим чаще видеться, стали встречаться уже вне клуба, и однажды… - однажды губы ее оказались на моих губах. Ну да, все к этому и шло, я понимал. Я понимал, конечно, что рано или поздно так будет, но не в силах был противиться этому. Я ведь всегда был очень одинок, никогда не знал ответной любви. И с женой Ирой надежда моя на счастье не сбылась. Потому-то я и не смог оттолкнуть Веронику, хотя долг женатого человека, казалось бы, этого от меня требовал. «Я тебя очень люблю, Даниил…» - что и говорить, я безоружен против таких слов. Но сейчас все так сложно! Некоторые черты ее характера пугают меня. Ревность чрезмерная, к примеру… И я думаю: тот ли она, все-таки, человек, что способен дать мне счастье? А если нет, то зачем тогда «менять шило на мыло», тем более - есть сын? С вероникой - да, мне лучше, чем с женой, но в полном взаимопонимании я пока не уверен. И не могу сам для себя решить, где источник моих колебаний - во мне самом или же в ней, в Вере? Может, это «инерция жизни», то есть боязнь перемен? И страх перед риском? Или же это голос интуиции, предупреждающий об ошибке?... Она, Вероника, прежде была православной, затем - баптисткой, также увлекалась восточной медициной (иглоукалыванием, особенно), а теперь вот выходит на высшую ступень - ступень Живой Этики. И вот, с одной стороны, много в ней еще церковных пережитков, но, с другой, и интуиция философская налицо - она довольно верно и глубоко, хотя порой и грубовато, понимает все то, что сейчас постигает из «Писем Е.И. Рерих», «Писем Махатм», «Основ миропонимания Новой Эпохи» А.И. Клизовского, и т.д. Вот я и в нерешительности: может быть, ее теперешняя «сыроватость» рериховская - явление только временное? Только бы не ошибиться в этом! Я знал многих, кто бил себя в грудь и уверял в любви к Учению, но потом обычно оказывалось, что это, во многом, лишь красивые слова. А мне нужен человек, именно всей душой принявший Учение Живой Этики. Не Библию или что-то там еще, а именно - Агни Йогу. Библия, если честно, меня изрядно раздражает, и Церковь для меня - рассадник духовного мещанства, прежде всего. «История возникновения молитвы показывает, что сперва произносились гимны, потом - моления о всех, и лишь позднее человек дерзнул докучать требованиями о себе» - это из Агни Йоги. И эти слова очень близки и понятны мне. Но Вероника… - не знаю, насколько близким станет ей Учение, когда она изучит его. Ей, конечно, там многое нравится, «там все про меня», как она говорит. Но по мне, так лучше бы сказала: «Там все про Человечество». Потому что для меня главное - Общее Благо. Я не мещанин, который все тащит себе во двор, а я, наоборот, люблю работать на Человечество. Безвозмездно, бескорыстно. И для себя я тоже ищу человека - сотрудника для Человечества. Но не жену, в обывательском смысле слова. И я, наверное, был бы по-настоящему восхищен, когда бы встретил женщину, так же, как я. стремящуюся только к одному - к продуктивной общественной работе. И вот теперь мне приходится уходить из семьи. Это нелегко. И не дешевая жажда женских прелестей толкает меня на этот шаг, нет! А горячее сочувствие Веронике, желание согреть ее одинокое и исстрадавшееся сердце, ну и, конечно - что там греха таить! - кое-что и для себя - обрести духовное прибежище, где можно хоть чуть-чуть, хоть на время расслабить напряженные постоянно струны своей души. Вот истинные причины! На работе мне одиноко, дома - тоже, только в Учении находил я раньше себе утешение, а теперь вот - еще и в Веронике. Но, может быть, все это - эгоизм?... Как писала, и не раз, Елена Ивановна Рерих, «многие земные браки с космической точки зрения незаконны». Мы с женой, с Ирой то есть, в духовном отношении живем разобщенно - это и означает космическую незаконность нашего брака. И поэтому стоит ли его сохранять? Ни я не люблю свою «половину», ни она свою, то есть меня, и это даже уже сказано нами друг другу напрямую, то есть вслух. Вот какая у нас с ней ситуация. Не было бы у меня никого, я терпел бы, не разводился, но появилась Вера, человек, которому я «как воздух, нужен» (опять же, ее слова) - так имею ли я право делать ее несчастной? Тем более, сам тянусь к ней? Лучше всего, конечно, было бы, если бы и моей жене кто-то встретился, и она тоже - сама - захотела бы уйти от меня. Тогда мы разошлись бы по обоюдному желанию, без скандалов и обид, а, наоборот, с чувством удовлетворения. И вот что я думаю иногда: если встреча наша с Вероникой не случайна, если, как говорится, «это Судьба», то есть Карма свела нас (а на это очень похоже), то та же Карма, тот же «Бог» должен как-то позаботиться и о моей жене. Должен и ей послать встречу с кем-то. И значит, надо только терпеливо ждать, пока эта Высшая Сила расчистит сама нам с Верой дорогу к счастью (если мы того достойны, конечно). Я, собственно, поначалу так и хотел поступить, но Вера, а она по характеру очень нетерпеливая, мне возражает: «А что если твоя жена заслужила быть одинокой - если у нее карма такая?». Что тут скажешь? Мы ведь не знаем нашей судьбы. Сердце мое давно разбито, на страсть я больше не способен, да и возраст, наверное, уже не тот. И потому для меня слово «любовь» потеряло свой первоначальный смысл. Для меня это комфорт душевный, больший или меньший. И все. С Вероникой мне лучше, но около жены удерживает дом. С другой стороны, Вере я нужен, а Ире - почти нет. Но, опять же, видимо, нужен все-таки сыну… Что же делать? Я - словно между двух огней. Если бы все только от меня зависело, стал бы, наверное, жить так, как я живу сейчас: быт делить с женой, а душу и чувства - с Верой. Но это невозможно…» Антон тронула его за плечо. - Дань, Дань, что с тобой? - Ой, прости - задумался. - Скажи, а у тебя есть томатный сок? - Есть, - ответил Даниил. - На балконе. - Пойду, принесу. Подожди еще минутку. И она ушла на балкон. Даниил вновь перенесся в мыслях в прошлое. Теперь ему вспомнилось время, когда они с Вероникой начали жить вместе - так сказать «под одной крышей», и он снова услышал свои тогдашние мысли: «…потому что живу сейчас не дома, а у Веры - в конце концов, вынужден пойти на этот шаг, чтобы остаться перед ней честным. Однако, стоит ли считать себя «счастливцем, нашедшим свою вторую половину»? Все не так уж и прекрасно: я сейчас чувствую себя почти так же безнадежно, безрадостно, как дома. Да, Вера читает те же книги, что и я - но это еще мало что значит. Ее недостатки в том, сто она ревнива, нервна, нетерпелива, груба в мышлении и изрядно озлоблена на людей… - отсюда постоянно возникают у нас с ней стычки, которые просто отравляют жизнь, убивают надежду на счастье. В такие минуты уже ничего не хочу. «С женой - плохо, с Вероникой - плохо, одному - плохо… Проклятая жизнь!» - такие вот слова возникают в душе, камнем ложась на сердце. Возможно, что и я в чем-то виноват. Возможно, мне надо быть великодушнее, сдержаннее, внимательнее… Ведь я не переношу повышенного тона: как только со мной начинают так говорить, я сам становлюсь резким, нетерпеливым, жестким. А надо, наверное, сдерживаться. Но ведь сразу всего этого не достичь, достичь можно только через долгие страдания. А страдания угнетают душу. Да еще грызет сердце мысль о сыне… - эта вина теперь всегда будет во мне. Наверное, это все-таки ошибка - думать, что сменив жену - обретешь счастье. Боюсь: счастье можно обрести лишь победив себя, и никак иначе. А победить себя можно и со старой женой, в старой семье. Однако, я сделал этот шаг и теперь назад дороги нет. Впрочем, сделал я его скорее потому, что почувствовал: это - неотвратимо. Иными словами, это что-то кармическое. И уйти просто так от Веры я уже не могу. Сейчас если мы и расстанемся - то только после того, как исчерпаем все средства к достижению гармонии и убедимся, оба убедимся, что совместная жизнь для нас невозможна. А это - вряд ли: Вероника не хуже (а, наверное, все-таки лучше), чем моя жена Ира, а с той, с женой, я вполне мог бы прожить до конца жизни, притерпевшись и смирившись. Значит, и с этой смогу. Я думаю, что мы с Вероникой рано или поздно, но все-таки придем к гармонии - притремся, сгладим острые углы друг друга… Дай Бог!» - Ну вот, - сказала Антон, вернувшись на кухню с банкой томатного сока в руках, - теперь все в порядке. Маринованные огурцы с картофельными котлетами - это, конечно, хорошо, но с томатным соком - еще лучше! Правда, Данька? - Да, я тоже люблю томатный сок. - О чем ты так серьезно только что думал? - спросила она, пристально взглянув на него. - О нас с тобой. - Не ври! - Правда. Ты знаешь, Антон - нам действительно было бы хорошо вместе. Но только я решительно против жизни «под одной крышей». Она удивленно посмотрела на него. - Ты делаешь мне предложение? - Не совсем. - А как тогда тебя понять? - Я сказал только то, что сказал, - ответил Данила. - По-моему, ты сам себе противоречишь, Данька. И хочешь, чтобы я с тобой осталась, и в то же время не хочешь. Может, объяснишь? - Постараюсь объяснить, Антон. Но давай сначала выпьем. Она рассмеялась: - Что, «трубы горят», как у алкаша? - Нет, - отшутился Даниил, - просто смелости нужно набраться. - Ага, - ответила Антон, - похоже, ты и впрямь решил сделать мне предложение! - В некотором роде, - ответил ей Данила. - Раз так, - сказала она, - уговорил. Предлагаю тост. Она подняла свой стаканчик и встала. Данила тоже встал и тоже взял в руки стаканчик с шотландским виски. - И какой будет тост? - спросил он. - А вот какой: «За нас с тобой!» - провозгласила та. - За нас с тобой? - Да, именно так, - подтвердила Антон. - За нас с тобой! Чтобы мы никогда больше не стали друг другу чужими. Ты - мой брат, а я - твоя сестра. Это самое малое. Но еще лучше: ты - мой муж, а я - твоя жена! - Хорошо, дорогая. - Значит, за нас с тобой? - Да, за нас с тобой!
|