КРАСНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК (документально-фантастический рассказ) окончание
3 «Очнулся рано утром 7 июля. Сидел я на соломе, а вернее - полулежал спиной к скирде. Далеко внизу прямо перед собой видел длинную ленту автострады. Место было знакомое, но не луга Хуштосырта, а Куркужинское плато (плато зоревых призраков - по-кабардински). Вначале не мог понять, каким образом очутился здесь. Было ощущение какой-то странной пережитой опасности или большого недосыпания. Напряг память, вспомнил, что вечером поехал в Хуштосырт, был высоко в горах, за Скалистым хребтом, а оказался здесь. Чувство реальности не терял ни ночью, ни утром. Если даже допустить какое-то бессознательное состояние, бред, то не мог бы пересечь высокие скалистые горы, бурные горные потоки и добраться сюда абсолютно сухим. В памяти всплыли картины, диалоги, встречи и образы столь необычных существ. Все было как реальная действительность, не обман чувств, не галлюцинация. Накануне, в тот же день, да и вообще в то время, был абсолютно трезв. Со мной была только минеральная вода. Очарованный пережитым, пытался охватить богатство впечатлений. Собравшись, направился к автостраде и вскоре был дома». (из документальной повести В.П. Кострыкина «За гранью неведомого», Нальчик. 1978)
В НОМЕР!
- Можно? - Да, да. Входите. Алмосов зашел в кабинет редактора, вслед за ним неохотно вошел и Бастрыкин._ - Добрый день. Мы по делу к Вам. - Добрый день. Редактор что-то, не отрываясь, писал. Наконец, он поднял глаза. - А, это снова вы… ну что же… Слушаю вас! Но если опять ко мне с теми же вопросами, то извините, товарищи - прошу не отнимать у меня попусту время: мы с вами обо всем уже поговорили - в прошлый раз. - Нет-нет, что Вы… Извините, как Ваше имя-отчество? - Валерий Степанович. А Вас как называть, разрешите поинтересоваться? - Я - Алмосов Владимир Валентинович, кандидат медицинских наук и врач-психотерапевт. Редактор с интересом взглянул на Алмосова. - Так, значит, это Вы… Да-да, я слышал о Вас. Так чем могу еще быть полезен? - Валерий Степанович, - очень вежливо произнес Алмосов. «Я буду не я, если сейчас не заставлю его как следует выслушать все» - подумал, между тем, он. - Да-да, слушаю Вас… - Видите ли, у нас появились весьма недвусмысленные данные в пользу того, что мой друг - Виктор Петрович Бастрыкин - написал в своей документальной повести, скорее всего, чистую правду. - Вот как! - редактор с прежним недоверием взглянул на врача. - Да. - И Вы, такой солидный человек, тоже верите в эти бредни? - Ну почему же сразу «бредни»? Тут надо непредвзято разобраться… - Ну, знаете! Вы разочаровываете меня прямо на глазах. Алмосов спокойно улыбнулся.- Не спешите. Валерий Степанович, делать выводы По крайне мере. прежде, чем услышите доводы и доказательства. - И каковы же Ваши, так сказать, «доказательства»? - Сейчас Вы все узнаете, - Алмосов снова улыбнулся. - Скажите, Вас бы убедило, если бы сейчас сюда явился хорошо знакомый Вам человек, скажем - один из Ваших сотрудников, и рассказал бы о себе аналогичную историю? - Ну, во-первых, - строго заметил редактор, - этого просто не может быть. Шизофреников, знаете ли. мы тут не держим - у нас солидная организация. А во-вторых, даже если бы такое случилось - где доказательства, что он не врет? - Доказательства будут. - Мда… Даже так? - Именно. Так скажите, Вас бы это убедило? - Ну-у … - протянул редактор, взвешивая - Пожалуй, да! Алмосов обрадовался- - В таком случае, - торжествующе произнес он, - как говорится. ловлюВас на слове, Валерий Степанович. Тот поморщился - Прежде чем ловить, - заявил он, - предоставьте мне такого человека. - Будет! - И докажите, что он не выдумщик. - Докажем! - Вот как! - Да. А Вы пообещайте мне, что в таком случае Вы предадите гласности все то, что произошло вот с ним - Виктором Бастрыкиным. Обещаете? Но Алмосов напрасно решил, что сопротивление редактора теперь сломлено - тот, помолчав, вдруг заявил: - Вот что: прекратите морочить мне голову - То есть? - не понял Алмосов. - Я Вам не мальчик, уважаемый Владимир… э-э… - Валентинович. - Ну, да - Владимир Валентинович. Я проработал тут уже два десятка лет и видел всякое. И знаю, что такое жизнь. И уж будьте покойны, научился за это время-то зерна от плевел отделять. - И до нас никто не приходил к Вам с такой тематикой? - Ну почему же… - приходили. Но обман раскрыть было не особенно трудно, заверяю Вас. - Понимаю. Но позвольте и мне заверить Вас: это совершенно иной случай! - Не верю! - А Вы сначала выслушайте, а потом будете решать - верить или нет. Ведь я пришел к Вам не с пустыми руками, а с вескими доказательствами… - Да как же Вы тут что-либо докажете? - искренне удивился редактор. - Ведь это же невозможно доказать! - Как? Ну, это уже, как говорится, моя забота. А доказать истину можно всегда, особенно - если поможет случай. - И он Вам помог? - Именно! - Ну и? Что же, рассказывайте! - У вас в газете, по-моему, работает один мой знакомый - Олег Белов, - начал Алмосов. - Да, это наш сотрудник. - Что Вы, как его руководитель, можете о нем сказать? - Он во всех отношениях вне каких-либо претензий - сильный духом (Афганистан прошел), решительный, здравомыслящий, правдивый… А что? - Просто это может нам пригодиться в дальнейшем. - Если Вы действительно переубедите меня, - сказал редактор, - то я обещаю Вам напечатать повесть. Цензуру сейчас на эту тему сняли, да и материал Ваш - он обратился к Бастрыкину - живой и интересный, разве что стиль изложения там немного хромает, но это дело поправимое… Так что, если что-то докажете, то можно будет, в принципе… - Ну, наконец-то! - выдохнул Алмосов. - Но прежде - доказательства. - Разумеется, - сказал Алмосов, раскрыл папку и выложил на стол редактору несколько исписанных листов.- Читайте! - Что это? - Видите ли, я как врач-психотерапевт иногда использую в своей работе гипноз. В лечебных целях. Дело в том, что есть пациенты, которые нпрочь забывают некоторые события в их жизни - и это их затем беспокоит. Они строят массу предположений, а вспомнить ничего не могут. И тогда я помогаю им - я ввожу их в гипнотическое состояние и в этом состоянии подвергаю их опросу… - Так. И что же? - Дело в том, что, используя гипноз, врач исключает контроль сознания пациента над его ответами на вопросы. И поэтому пациент рассказывает именно то, что на самом деле было. - Понимаю. Но не понимаю, причем здесь НЛО и прочее? - Среди таких людей крайне редко, но все же попадаются и контактеры с НЛО, - пояснил Алмосов. - Суть в том, что инопланетяне - а в их существовании я уже, можно сказать, убедился, хотя лично и не видел их - имеют обыкновение стирать в памяти у людей, с кем они вступали в общение, всю информацию об этом. Однако, в глубинах памяти информация эта, как показали эксперименты, тем не менее сохраняется нетронутой. Но извлечь ее оттуда очень нелегко… - А Вы все-таки умеете это? - Да, - улыбнулся Алмосов. - такая уж у меня работа. - Так-так. Это, действительно, интересно… - в глазах редактора появился блеск. - Это будет еще интереснее, - добавил Алмосов, - когда в моих записях Вы обнаружите знакомую Вам фамилию. Редактор взял в руки рукопись и прочел несколько первых строк. - Что это? Белов? Олег Белов? Это наш спецкор? Причем здесь он? Он, что - был у Вас на сеансе гипноза? - Да, - подтвердил Алмосов, - он самый. На днях он пришел к нам в клинику и сказал, что ему поручили написать материал о работе какого-либо из наших докторов. Главврач направил его ко мне - вот так мы и познакомились. - Одну минуточку, - прервал его редактор, и вызвав по селектору секретаршу, осведомился, - Белов в редакции? - Да, - отозвался женский голос. - Будьте добры, позовите его ко мне. Срочно! - Хорошо, Валерий Степанович. Он выключил селектор и снова уставился на Алмосова. - Так на чем мы с Вами остановились?... - Так вот, как я уже сказал, его направили ко мне, - продолжил тот - а я в это время как раз проводил сеанс гипноза с одним из своих пациентов. Олег сначала за этим наблюдал со стороны, но затем, как типичный представитель своей профессии, захотел все, то есть - гипноз, испытать на себе. Что же, коль так - пожалуйста! Это совершенно безвредно. Поэтому я согласился удовлетворить его просьбу - ввел его в транс и начал понемногу расспрашивать его о его жизни. И вдруг… - И вдруг? - повторил редактор вопросительно. - И вдруг замечаю на его руке … Что бы Вы думали? Красный треугольник! Но «эффекта разорвавшейся бомбы», как любят говорить журналисты (и на который рассчитывал Алмосов), не произошло - редактор даже не понял, о чем идет речь. - Красный треугольник? Какой еще красный треугольник? Алмосов улыбнулся и только теперь обернулся назад на стоящего скромно у двери - и ошарашенного - Виктора: видимо, тот уже о многом догадался. - Петрович, а ну - подойди-ка сюда. Напряги руку. Бастрыкин подошел и крепко сжал правый кулак. И тут же сквозь кожу на руке у него проступил розовый шрам - между большим и указательным пальцем. Шрам этот имел очертание правильного небольшого треугольника. - Видите? - спросил Алмосов. - Вижу. Припоминаю - шрам якобы от инопланетян? - Да. Только слово «якобы» тут лишнее, - ответил Алмосов. - Сейчас войдет к нам Белов - попросите его сделать то же самое: сжать правый кулак. - Ну, посмотрим, посмотрим… Вошел Белов. - Звали, Валерий Степанович? - Да. Олег, ты мне нужен. Ты выполнил задание - написал материал о работе психотерапевтов, как я тебе говорил? - Да. - Где он? - Его надо еще немного доработать. Завтра будет готов. Тут только он заметил Алмосова и радостно кивнул - А вот как раз и доктор, о котором я пишу. Здравствуйте, Владимир Валентинович! - Здравствуйте, Олег, - вежливо поздоровался Алмосов. - Так, - сказал редактор. - Ну-ка, Белов, подойди-ка сюда. Так. Ближе. Еще ближе. А теперь сожми крепко свой правый кулак. - Зачем это? - Давай-давай! Делай, что тебе говорю. Тот недоуменно повел плечами. - Да пожалуйста! Он. видимо, ждал, что у него спросят что-либо о карате, коль уж заставили показывать кулаки, но такого вопроса не последовало. Белов сжал оба кулака, положив их на стол. Редактор был поражен: на том же самом месте, что и у Бастрыкина, тех же размеров и формы на руке Белова сквозь кожу он явно увидел красный треугольник. - Что это у тебя за шрам? - спросил Белова редактор. - Шрам? Какой? Ах, этот! Сам не знаю. Появился на руке еще в Афгане, а отчего - не помню. - Совсем не помнишь? - переспросил начальник. - Совсем. Пытался вспомнить - и так и не смог. Не знаю. - А вот я знаю - сказал Алмосов. - Олег, если пожелаешь, то можешь сейчас это припомнить. А заодно узнаешь о результатах твоего недавнего погружения в гипноз. - Конечно, хочу. Мне самому интересно, откуда он - этот шрам - у меня взялся. - Он у тебя, действительно, с Афгана. А вот о подробностях его появления сейчас нам Валерий Степанович и прочтет. Читайте, Валерий Степанович. - «… Отправил его спать, а сам остался. Очень хотелось спать, но было холодно. И звезды на небе красивые - засмотрелся. Далее вижу - звездочка небольшая летит по небу. Подумал: вдруг это боеголовка? Но она вскоре куда-то пропала….» - Это протокол твоего сеанса гипноза - пояснил Белову негромко Алмосов, но тот вдруг побледнел, как полотно. - «… Но она не исчезла совсем. Через секунд десять все вокруг осветилось странным светом. Смотрю, а это огненный шар висит над горами…» - Вспомнил! - вдруг крикнул Белов. - Оранжевый шар! А потом он погас… Этого и ждал Алмосов. Он быстро подошел к столу и закрыл рукой текст рукописи. - Валерий Степанович, далее так: Вы читаете глазами протокол, но не вслух, а про себя,а Олег сейчас нам расскажет все остальное сам. Олег, ты сможешь? Все повернулись к Белову. От небрежного скепсиса у редактора не осталось теперь следа - он был взволнован, пожалуй, не менее, чем сам Белов. Не надо было уже никаких доказательств - достаточно было видеть, как внезапно преобразился Белов: он стоял в растерянности казалось, будто не тогда, год назад в горах Афганистана, а сейчас тут же, прямо в редакции, приземлилась загадочная «летающая тарелка». - Дальше я увидел… - стал медленно припоминать он, - увидел… что шар погас, постепенно погас… И это был совсем не шар, а аппарат металлический.. Огромный… Диск, размеров метров двадцать… Он вертикально и бесшумно садился. Когда сел - открылась сбоку дверь. Появилась высокая женщина… Потом еще двое, но уже мужчин… Костюмы у всех блестящие… Все слушали, затаив дыхание. - Ну, а дальше, Олег? - сказал Алмосов. - Дальше? Что было дальше?... Ах да, они стали упрекать меня, что мы воюем, а я им ответил, что это - не убийство, а интернациональный долг. - Так. А еще? - Ну, в общем, мне сразу трудно все вспомнить, - проговорил тот, уже несколько успокоившись, - одно знаю, что они потом позвали меня войти внуть своего аппарата и там проводили со мной какие-то эксперименты. Но - безболезненно. И даже когда взяли у меня кусочек кожи… - тут он посмотрел на свою руку. - Вот! Вот оно - то место, вот этот шрам - он и есть! И вновь красный треугольник загорелся на руке Белова. - Ладно, Олег, ты успокойся - сказал Алмосов. - То, что ты сейчас тут вспомнил - всеэто ты и рассказал мне на сеансе гипноза. - И Вы молчали! - воскликнул Белов. - Почему же Вы мне сразу не сказали? - Надо было все проанализировать, - спокойно ответил ему врач. - Знаешь ли, в таких делах спешить не следует. Сзади стоял пораженный Бастрыкин. Он тоже не находил слов - лишь нервно сжимал свои пальцы. - Вот так дельце… - задумчиво произнес, нарушив тишину, редактор. - Я прямо-таки в растерянности. Не знаю, что и думать. - А что тут еще думать, - сказал Алмосов. - По-моему, уже все ясно. - А вдруг Вы меня просто разыграли? - неожиданно снова впал в скептицизм шеф газеты. Но тут же замолчал… - он и сам теперь понимал, что говорит чепуху. Через десять минут Алмосов и Бастрыкин вновь шли по редакционному коридору, но на этот раз - радостные и удовлетворенные. Битва со скептицизмом и догматизмом теперь была выиграна - только что на их глазах редактор своим размашистым почерком на титульном листе повести Бастрыкина написал резолюцию, завизировав ее своей подписью. Резолюция гласила: «В номер!». Дмитрий Ничипурович, 1990 год
|